– А что же?
– Иллюзии.
– Какие такие иллюзии?
– А такие. Талан свой зарываешь в землю – злаки-то и прут оттуда как оглашенные. А все-таки талан в земле, – подчеркнул он.
– Как в земле? – в некоторой обиде вымолвил Захар Иваныч.
– Как? Очень просто. Кому какое дело, что у тебя быки турнепс лопают? Разве Дациаро лишнюю копейку зашибет. А Влас Карявый с того не просветлеет…
– Ой ли! А ежели просветлеет… А если волхонские мужики у меня уж два рансомовских плуга купили?
– В долг?
– Да уж там как ни купили… – уклончиво возразил Захар Иваныч.
– Нет, это не все равно, – горячо промолвил Тутолмин, – на филантропии никакой прогресс еще не двигался.
– Да не в филантропии дело, Илья, – мягко сказал Захар Иваныч, – дело в том, что потребности просыпаются. Привычки к новым приспособлениям…
– Значит, «обобществлять» труд изволите?..
– Значит.
– Любопытно, – пробормотал Илья Петрович.
Затем через степь они проехали на пашню. Трава была уже скошена, и бесчисленные стога важно возвышались своими конусообразными вершинами. Но отава не расходилась обычными подрядьями и не лезла в глаза неизбежными клочками плохо скошенной травы, а отливала гладкой скатертью, красиво испещренной мелкой и четкой рябью. Захар Иваныч даже лошадь остановил. – Смотри, Илья, до чего прелестно работают косилки! – воскликнул он, блаженно улыбаясь.
А впереди смачно чернелась пашня. Они въехали в нее. Колеса мягко утонули в рыхлых пластах, и дрожки закачались как в люльке. «Каково!» – вымолвил Захар Иваныч. Навстречу им тянулись плуга. Длинные вереницы быков важно переступали вдоль загона, медлительно пережевывая на ходу свою жвачку. Погонщики хлопали кнутами и кричали: «Цабе, цабе…», «Цоб, дьявол тебя обдери!»
Когда Захар Иваныч подъедал к заднему плугу, тот остановился. «Помогай бог!» – произнес Захар Иваныч. Плугарь поклонился. «Эх, плуга, пес ее побери!» – сказал он, и все лицо его, темное от грязи и пота, изъявило удовольствие.
– Хороша? – улыбаясь, спросил Захар Иваныч.
– Больно хороша, окаянная, – живая!.. Только я что думаю, Захар Иваныч (в это время подошли и другие плугари), что мы, мужики, думаем, – и он закопошился над плугом, – взять бы теперь, к примеру, этот отрез, и ежели б на него связочку поаккуратней… А то видишь ручка-то у него круглая, чуть что попадается ему навстречу, он и вертится в связке-то… Мы и то клинушки в нее продеваем… (Действительно, около всех «отрезов» виднелись клинушки.)
– Да ведь тут винт есть!
– Есть. Есть-то он есть, а державы в нем нетути. Ты гляди – как ее, круглую вещию, винту содержать?.. Никак ее содержать невозможно. Немец-то хитер, а тут, прямо надо сказать, опростоволосился.