– Може, у них земли мягкие, – снисходительно заметили другие, – пусти-ка ты ее в огород, она и у тебя без клиньев будет ходить.
И Захар Иваныч, с широкой улыбкой на сияющем лице, согласился, что точно, для наших земель отрез нужно переладить. Восхищался и Тутолмин этой сообразительностью мужиков:
– Ведь ежели бы им в общину эти плуга, – они бы закопались в жите! – воскликнул он и тут же спросил Захара Иваныча: – А ты те-то два плуга – в мир продал?
– Нет, хозяйственным мужичкам.
Илья Петрович гневно посмотрел на него.
– Скотина ты, – решительно сказал он.
– Да не берут в мир-то; что ты с ними поделаешь… – оправдывался Захар Иваныч.
Но Тутолмин не верил.
– Оттого и не берут, что совесть у тебя, у буржуя, не чиста, – ворчал он, – видят, не ихний ты слуга, а барский, и не берут. К подвохам-то к нашим пора и привыкнуть: века обучались!
Паровой плуг тоже работал великолепно. Пантешка несколько утратил развязность своих манер и был уже в синей, а не в красной рубахе. Но тут Захар Иваныч все-таки нашел беспорядок: пары были подняты до 115 фунтов, между тем как уже 90 отмечалось на манометре красной черточкой. Локомобили глухо ворчали и дрожали как в лихорадке.
– Что вы делаете! – в отчаянии закричал Захар Иваныч, – ведь третий раз вас ловлю… Ей-богу, штрафовать буду… Ведь ваших и костей-то здесь не разыщешь!
Машинист пасмурно хмурил брови и ругался на кочегаров. Кочегары сваливали вину на пылкий уголь…
– Да чего это они? – полюбопытствовал Илья Петрович, когда плуг остался далеко позади.
– Вся беда в премии и в лени, – сказал огорченный Захар Иваныч, – с большим паром плуг успешней работает, и, следовательно, для них выгодней; а для лени опять-таки способнее, меньше забот с топливом.
– Да разве они не знают, что эта игра может скверно кончиться?
– Лучше нас с тобой. Да что ты поделаешь с этими отвратительными российскими свойствами!.. Тот же кочегар Труфлий – это шершавенький-то – ужасный трусишка, и как-то на днях его ни за что не уговорили идти ночью рыбу ловить. Там, видишь ли, «водяной» его слопает!.. Здесь же ежечасно взрыв может последовать, а он сидит около топки да в рубахе блох ищет!.. Изумительнейшие чудаки!
– А где Мокей? – вдруг вспомнил Тутолмин. – Я его недели две не вижу.
– Эге! Мокей давно уж восвоясях.
– Опять ушел?
– И деньги вперед забрал.
– Тоже чирий вскочил?
– Нет; говорит, жена умирает. Может, и правда. В селе действительно ходит горячка.
– Что же, есть помощь? Есть доктор? – встрепенулся Тутолмин, и вдруг какое-то жгучее ощущение стыда хлынуло на него неукротимыми волнами.