формы к полнейшей стихийности… Воля ваша!
– Вы где изволили обучаться? – быстро перебил его Илья Петрович. Варя встрепенулась в испуге. Граф в изумлении посмотрел на него.
– В пажеском корпусе, – сказал он.
– И по заграницам ездили?
– Путешествовал…
– Бывали в музеях, видели Мадонну Сикстинскую, Венеру в Лувре?
– Видел… Но я не понимаю…
– И языками владеете? В подлиннике Шекспира читаете? Декамерон, поди, штудируете на сон грядущий? Римские элегии изучаете…
– Простите, но я…
– Отлично-с, – резко остановил его Тутолмин, – а я, смею доложить вашему сиятельству, сын стряпчего, – знаете, взяточники этакие существовали в старину, – а учился я у дьячихи… А в университет пешком припер, с родительским подзатыльником вместо благословения. Да университета-то не кончил по случаю голодухи, ибо на третьем курсе острое воспаление кишок схватил от чухонских щей… В детстве читал «Путешествие Пифагора» да сказку про солдата Яшку-красную рубашку, – вашему сиятельству неизвестна такая?..
– Все, разумеется, имеет raison d'être[17]…– начал было явно опешенный граф.
– Но граф и не думает винить вас, Илья Петрович… – вмешалась Варя.
– О, я и не воображал в вашем доме встретить прокурора, мадмуазель, – язвительно произнес Тутолмин, – я только имею интересный вопрос к его сиятельству…
– Чем могу служить? – с преувеличенной вежливостью вымолвил граф. А Варя надменно закинула головку: она глубоко негодовала.
– Служить-то вы мне ничем не можете, – бесцеремонно сказал Тутолмин. – Я только хотел вас спросить: отчего это все вы, изучающие Мадонн и Шекспиров, предпочитаете курорты навещать, а не являетесь в литературу?
– Но странное дело, таланты…
– Что до талантов! Хотя бы принцип представляли. Принцип изящной формы. Мы, глядишь, посмотрели и усвоили бы его… А то ведь нам не то жратву добывать (граф сделал гримасу; «Извините за вульгарное слово», – с насмешливым поклоном заметил Тутолмин), не то «сущность» ловить, где-нибудь в самой что ни на есть «бесформенной» деревушке… Где уж тут до Парфенона-с!.. А вы бы нас и научили, изящные-то люди…
– Но у вас есть образцы…
– Есть, это верно. А если…
– Но вы не понимаете своих выгод, – сказал граф, – вы выходите на битву без лат… Вы забываете, что форма то же оружие… Гейне…
Тутолмин встал во весь рост.
– Выхожу с открытой грудью и горжусь этим, ваше сиятельство, – почти закричал он, – мне некогда было сковать мои латы, да еще вопрос: пригодны ли они для нашей битвы… Но я не шляюсь по курортам… не изнываю по музеям в томительной чесотке… не транжирю мужицких денег на так называемое «покровительство» изящных искусств, до которых мужику такое же дело, как нам с вами до китайского императора…