Но это всего лишь технические проблемы, которые еще можно устранить путем модификации механизма и улучшением практики администрирования. Гораздо хуже концептуальные изъяны принципа поддержки доходности в российских условиях.
В Европе, где широко применяется именно такой механизм, главная задача — ограничение сельскохозяйственного производства и его экологизация. Размер и сам факт выделения погектарных субсидий там зачастую связаны с условиями ограничения сельхозпроизводства и использования экологически ориентированных агротехнологий. Например, консервация ранимых для эрозии земель. Местные фермеры используют современные технологии, ведут весьма интенсивное производство, они богаты, и задача властей ЕС — поддержать этот уровень богатства и сельского благосостояния, сохранив конкурентоспособность производства.
В России все совершенно не так: главная цель отрасли — развитие инвестиционного процесса и адаптация новых технологий, наращивание производства и замещение продовольственного импорта, который достиг критических размеров. До европейской интенсивности производства нам как до Луны, а земля у нас сосредоточена вовсе не в руках множества мелких фермеров, а у ограниченного круга крупных производителей.
По факту погектарные субсидии на уровне регионов могут распределяться в соответствии с устоявшейся практикой, когда основную часть госпомощи получает ограниченный круг приближенных к местным и региональным властям хозяйств, как правило, наиболее дееспособных. Другой вариант, более соответствующий идеологии этой меры, — они ровным и тонким слоем будут размазаны по всем аграриям. В таком случае основным акцептором этого вида господдержки окажется огромная масса «лежащих на боку» колхозов и совхозов, которая все еще контролирует основную часть земельного фонда. (Напомним, четверть всех сельхозпроизводителей хронически убыточна, а более половины посевов не получают ни грамма удобрений из-за того, что их собственники никак не могут найти на это деньги.) Основная часть упомянутых хозяйств уже давно утратила производственный потенциал и без какого-либо видимого эффекта осваивает госсредства еще с 1990-х. При этом конечными бенефициарами поддержки окажутся не широкие слои сельского населения и пайщики хозяйств, а не самый эффективный менеджмент подобных предприятий. Абсурдность инструмента подчеркивает и вот такое обстоятельство. В России лишь около 3% посевных площадей принадлежит личным подсобным хозяйствам, однако на этой небольшой площади за счет трудоинтенсивности они умудряются производить 41% растениеводческой продукции. Но эта категория производителей по старой традиции господдержку получать не может.