— Так что скажи своему лучнику, о чем думаешь и что видела, — сказала Афродита.
Я ненавидела то, что они были правы.
— Отлично. Это будет отстойно, но ладно. Я расскажу ему.
— А я расскажу Дарию, — сказала Афродита.
— Ну а я расскажу Рефаиму, — добавила Стиви Рей.
— Да зачем же! — взорвалась я.
— Потому что наши Воины должны знать, — объяснила Афродита.
— Отлично, — повторила я сквозь сжатые зубы. — Но больше никому. Меня тошнит от людей, лезущих в мои сердечные дела.
— Ладно, Зет, у тебя опять проблемы с парнями, — беспечно произнесла Стиви Рей, беря меня под руку.
— Также нам надо рассказать Танатос, — сказала Афродита, когда мы трое отправились к кабинету Танатос. — Она близка Смерти. Она должна разбираться в призраках и таких делах.
— Почему бы нам не послать это в газету Талсы и пусть Неферет напишет чертову статью об этом? — спросила я.
— Это почти ругательство. Следи за собой. Черт — это только начало. В следующий раз из твоего рта вылетит что похуже, например хрен или дерьмо.
— Вылетающий хрен? Звучит не очень, — Сказала ей Стиви Рей, качая головой.
Я набирала скорость, практически таща Стиви Рей за собой, тем самым вынуждая Афродиту бежать, чтобы поспеть за нами. Я не слушала их препирательства по поводу ругательств. Вместо этого я просто волновалась.
Я волновалась о нашей школе.
Я волновалась о вопросе Хита/Аурокса.
Я волновалась о разговоре по вопросу, о Хите/Ауроксе.
И конечно я волновалась о тошноте в желудке и возможном синдроме раздраженного кишечника, который опять меня мучил. Опять.
Шони.
— Дэмьен, думаю, мне лучше держаться подальше от конюшен. У Ленобии в последнее время с огнем явный передоз.
Шони перевела взгляд с Дэмьена на Эрин. Когда Зет велела им разделиться, они втроем потащились дальше. Околачиваясь рядом, вместо того, чтоб разойтись, они все пытались решить, где каждый из них будет полезнее со своей стихией.
— Хорошая мысль, — согласился Дэмьен. — Тебе есть смысл заняться погребальным костром Дракона. Ты там вскоре понадобишься.
У Шони поникли плечи. — Да, знаю. И это не то, чего я жду с нетерпением.
— Просто войди в свою стихию и все будет легко, — брякнула Эрин.
Шони моргнула и уставилась на нее — причем, не просто в удивлении от того, что Эрин заговорила (ведь она всячески избегала разговаривать с Шони с тех пор, так как они «раздвойняшкались») — а в изумлении от ее бесцеремонного тона. Эрин говорила о сожжении тела Дракона, как о чем-то вроде поджигания спичек. — В похоронах Дракона ничего легкого не предвидеться, Эрин. Без разницы — с моей стихией или без нее.