Я — верил ему.
— Больно очень.
— Сейчас попрошу медсестру вколоть тебе обезболивающий.
— Спасибо вам большое, Сергей Тимофеевич!
— Я пошел домой. Смотри мне, больше не умирай.
— Не, больше не буду. Постараюсь, — разговор отнял у меня последние силы. Я в изнеможении закрыл глаза, как будто вновь провалился. Лишь на мгновение почувствовал укол, который сделала медсестра.
В ту ночь я то приходил в себя, то погружался в состояние, когда сознание полностью отключалось. Мне казалось, что времени с момента моей операции прошло очень много. Когда я пришел в себя почти окончательно, то оказалось, что прошло всего лишь несколько часов.
Я открыл глаза и увидел стоящую рядом с моей постелью медсестру. Она что-то делала с моей ногой, при этом я ощутил, что бедро правой ноги как будто чем-то сжимается.
— Что вы делаете? — я говорил очень тихо, потому что вокруг меня была почти идеальная тишина, нарушаемая только жужжанием и пиканьем каких-то приборов. Впрочем, я был настолько слаб, что даже при всем желании не смог бы говорить громче. Вдобавок мое горло болело, как будто совсем недавно его подрали наждачной бумагой.
— Я тебе меряю давление.
— На ноге? — меня это удивило. Я много раз видел, как больным измеряли давление: при этом манжету тонометра всегда накладывали на руку. Мне давление практически никогда не измеряли. Как раз по причине моего заболевания. Попытки были, но как только в манжету начинали накачивать воздух, она начинала сжимать и буквально раздавливать мои кости. Я кричал от боли, и все заканчивалось тем, что манжету снимали, так ничего и не измерив. Но после операции врачи были обязаны следить за моим давлением.
— Да, на ноге. А где еще это возможно у тебя? — она при этом как будто бы улыбнулась. Во всяком случае, ее глаза это показывали.
Я ощутил, как сдавливаются мышцы ноги. Было больно и страшно, вдруг манжета все-таки расплющит мое бедро.
— Сколько сейчас времени?
— Два часа ночи.
— Мне вчера операцию делали?
— Да. Уже вчера.
— Значит, я выжил? Пережил операцию?
Она посмотрела на меня с усмешкой.
— Ну, если бы не те, кто тебя оперировали, то и не выжил бы. Тебе Сергей Тимофеевич рассказывал, что случилось?
— Он что-то шутил о том, что я умирал и еще что-то…
— Он совсем не шутил. Можешь считать, что ты во второй раз родился. Он из-за тебя здесь надолго задержался, ждал, пока ты придешь в себя, — она снова улыбнулась. — Ладно, спи. Тебе обезболивающее нужно колоть?
Я попытался понять, болит ли у меня рука. Рука болела, но боль была как будто где-то очень глубоко. Какая-то очень тупая боль.