— Чего долго так? Или сперли чего?
— Попытались. — Не люблю длинных рассказов. Да и про таинственного помощника не хотелось распространяться. — Может, поехали уже, а?
— Давно пора. — Девушка взяла вожжи, я уселся рядом. Включил сканер в режим прослушивания активного радиообмена с пеленгом до пятидесяти метров. Если вблизи от нашего местоположения возникнет даже шифрованный разговор, сканер приблизительно покажет, где он ведется.
Дорога вела на северо-восток, огибая радиоактивные холмы. Ехали молча: я следил за дорогой, Даша была погружена в какие-то вычисления. Лошадь, которую звали Фрося, сама шла по знакомой дороге. Даша оказалась деликатной особой, но женское любопытство в конце концов взяло верх:
— Антон, а ты долго служил в армии там у себя? — Любопытство поощрять не хотелось, но дорога впереди длинная, можно кое-что и рассказать. Хотя и не хотелось особенно.
— Два года срочной, десять лет по контракту.
Допрос с пристрастием продолжился:
— Воевал?
— Поучаствовал кое-где.
Ответ девушку не устроил, я понимал, что она имеет в виду. Но тема войны была мне неприятна. Не потому, что стыдился чего-то, а просто воспоминания — это вообще не мое. Разговор нужно было срочно переводить на другую тему:
— А что, часто случается… подобное? — я махнул рукой назад. Девушка неопределенно пожала плечами:
— Раньше обходилось как-то. У нас с Боровом договор: он не трогает нас, мы не трогаем его. А это были отморозки какие-то. Некоторые дуреют оттого, что здесь, на первый взгляд, законов нет.
Верно сказал классик: «Нельзя жить в обществе и быть свободным от него». Я уже давно заметил невидимые нити условностей и незыблемых правил, что опутывали местное население — даже в хаосе есть свой порядок. Все очень просто: живи и давай жить другим, иначе жить не будешь. Но из любого правила есть исключения, и нужно быть совсем уже неординарной личностью, чтобы этим исключением оказаться. Вот упокоенные нами бандиты попытались, но результат оказался плачевным. Второго шанса тут не дается никому. Этот закон мне нравится больше всего.
— Стрелять так отец научил? — Даша гордо кивнула, отчего непослушная прядь волос снова сползла до середины щеки.
— И он, и дядя Гриша. Это начальник охраны «Теремка». Там… ну, вроде клуба местного. Даже из-за периметра приезжают. Места у нас непростые: зверье, бандиты…
Я перебил, решив уточнить:
— «Обелиск» к вам точно совсем не лезет?
Даша поморщилась и снова мотнула головой:
— Нет, они сами по себе. Вояки иногда заглядывают, да только руки у них коротки. В «Теремок» высокое начальство из штаба округа захаживает, и чуть только вояки в лес к нам заступят, их сразу назад отзывают. Звери перед Выбросом шалеют, лезут к жилью напролом. Отморозки вроде этих, сегодняшних, иногда. Но их зверье раньше подъедает: сфинксы, они как территорию пометят, так все: любого загрызут. Бандиты этого не знают. Как с дороги сойдут, где не надо, и, почитай, в тот же момент…