Угу, и фраза-то звучит так, как будто он все эти дни не «топтал клаву», как любит говорить Димон, а размышлял над какими-то глобальными вопросами. Хотя – кто разберет этих программистов…
– Ты вот на шефа наехала, дескать, почему тебе никаких рекомендаций не дали. А почему ты со мной не поговорила? Почему собственные мозги не включила? Вот Расейняйское сражение. Ты жутко гордилась тем, что просидела в танке на день дольше, чем это произошло на самом деле. А почему ты не попыталась сделать ничего больше?
Я слегка опешила. Больше? Что именно?
– Ты ведь знала заранее, что горючка кончится. Зачем было доводить до этого? Для чего было тупо торчать на дороге, почему твой танк не мог маневрировать? Ну, да, потому что горючка кончилась. А если бы нет? А отрыть окопы для стрельбы из пулеметов? Их у тебя на КВ сколько было? Три, если я не ошибаюсь?
Я потрясенно молчала. А действительно – ведь просто не пришло в голову…
– А щели противовоздушные? – Виктор все больше входил в раж. – Если бы вы во время налетов в щели прятались – хрен бы вас достали вообще. Молчишь? Молчание – оно, конечно, золото. Только вот ты Анатолия Андреевича своим… гм, серебром с головы до ног облила.
А и в самом деле. Почему бы не взять и не вернуться в то, Расейняйское сражение? Псков, конечно, Псковом, но, прежде чем пытаться сделать что-то глобальное, может, следовало бы чему-то научиться?
– Ты даже не понимаешь, Наталья, как тебе повезло, – с непонятной тоской сказал вдруг Виктор. – Я-то почти ни на что повлиять не могу… У меня бои вообще короткие, да и то, можно сказать, когда повезет.
Он, кажется, хотел сказать еще что-то, но только махнул рукой.
Мне – повезло… А я, дуреха, своим везением и воспользоваться-то как следует не постаралась. Ха, меня всегда выводили из себя те, кто искал виноватых вместо того, чтобы разобраться в своих поступках. А сама-то чем лучше?
Советский Союз. 24–27 июля 1941 года. Расейняй. Наталья
– …Шяуляй
Я перебиваю:
– Послушайте, Янис. Тут где-то недалеко должен быть склад горючки. Не знаете, где именно?
Янис удивлен. Не то моими неожиданными познаниями, не то тем, что я обращаюсь к нему на «вы», но память реципиента сейчас подводит меня так же, как и в первый «расейняйский» раз – тогда я забыла о том, в каком танке собираюсь воевать, сейчас не помнила, как обращалась прежде к своим подчиненным. Да и не важно: с учетом того, что нам предстоит – мы все равно перейдем на «ты», потому что станем друг для друга больше, чем друзьями или родственниками.
– Янис, это нужно узнать срочно.
Он кивает, хотя в глазах недоумение. Прости, Янис, твой командир не сможет раскрыть тебе тайну.