Советский Союз, Одесса, 19 сентября 1941 года. Наталья
– Товарищи танкисты!
Я стою в строю, на мне испачканный маслом комбез. Или тогда так еще не говорили? И – да я снова мужчина, только сейчас меня это почему-то не удивляет. И даже не напрягает… Возможно – только пока.
– Леха, – толкает меня локтем в бок сосед, – а ты уже новые танки видал? Говорят, там такое! – Он закатывает глаза.
Стало быть, я – Леха. Но надо ответить. Я отрицательно качаю головой.
– …главный инженер завода имени Январского восстания товарищ Романов!
Человек в штатском выходит вперед, щуря глаза. Слабое зрение? Или просто от усталости?
– Товарищи, – негромко говорит он. – Я не умею произносить речи… Мы вот с товарищами Обедниковым, – он кивает в сторону второго штатского, скромно стоящего на пару шагов дальше, – и Коганом, – кивок в сторону щуплого капитана, – разработали… Конечно, товарищи, это не танк, это, так сказать, эрзац, но, одним словом. – Он обреченно машет рукой, потом лицо его проясняется. – Товарищи, за основу мы взяли трактор СТЗ-НАТИ. Многие из вас до прихода в вооруженные силы работали трактористами, – он улыбается, улыбка получается измученной – не вымученной, а именно измученной. Когда же он в последний раз отдыхал, этот замечательный человек, придумавший не менее замечательный танк? – Он обшит броней, товарищи, судостроительную сталь нам выделили товарищи с судоремонтного завода… Толщина обшивки от четырнадцати до двадцати миллиметров, между броней и внутренней обшивкой проложены деревянные брусья, так что от пуль и осколков мин вы будете защищены почти наверняка…
Он говорит куда оживленнее, чем начинал. Понятно, что ему проще рассказывать о технических характеристиках своего детища, чем просто толкать агитационную речь. Люди слушают – молча, сосредоточенно.
В самый разгар выступления меня вдруг отвлекает какой-то звук – противный, навязчивый. Муха? На дворе сентябрь месяц! Да, пускай по-одесски теплый, но все-таки сентябрь! Причем вторая половина месяца. Какие уж тут мухи!
Я отмахиваюсь просто так, автоматически, и жужжание пропадает.
Потом мы отправляемся рассматривать танки.
– Ребята, это — еще и стреляет?!
– Против румынов сгодится.
– Ну, да, мамалыжники небось перелякаются да и обделаются.
– Ага, и ихние же танки в ихнем дерьме и завязнут!
– Какие, нах, танки? Немае у румунив нияких танкив. Вон, товарыш комассар казав, шо у них усе танки аж с Первой мировой, да и то французские. Винтовочная пуля – и то, нах, чуть не наскрозь пробивает.