Теперь у нас нет бальной залы в фармакологической аудитории. Однако наше курьезное «Общество приятных телодвижений» все еще держится. Хоть и редко, а собираются поплясать у кого-нибудь на дому. Теперь, правда, какой-то мор напал на бальный элемент. Кого дети малые не пускают, кто в отъезде, кто в болезни. Александр для плясов и вовсе сейчас не годится. У него какое-то воспаление сосудов на ноге. Сидит дома, форменно, как на привязи. Так вот ведь, даже и заболел-то «кстати». Приехали из деревни, узнаем — новая симфония назначена в концерт Музыкального общества. Саша хватился искать партитуру. Нет ни первой части, ни финала. Весь дом перерыли, всех друзей допросили — нет. Счастье, что он, когда сочиняет за роялем, сразу весь оркестр слышит. Иначе оркестровать наново — чистое безумие. Только теперь времени осталось совсем мало. Переписчики торопят. Так что все равно горячку порем. Сашура лежит, строчит карандашом партитуру. Чтобы карандаш не стирался, придумал покрывать каждый лист желатином. Покрою и вешаю это «заливное» для просушки. У нас через все комнаты веревочки протянуты и на них половина симфонии развешана. Какой соблазн для котов! Только и смотри, чтобы не поживились.
Между тем оказывается, что и Первая симфония пойдет скоро. Корсаков дирижирует в Бесплатной школе. Александр страшно веселится по этому поводу. «Я, — говорит, — нахожусь в положении, в котором еще не был ни один профессор Медико-хирургической академии. Две мои симфонии подряд сыграют на публике, а?»
ОТ АВТОРА
Дела музыкальные в январе развивались бурно. Вышло в свет четырехручное переложение Второй симфонии. Сочинение это Бородин посвятил Екатерине Сергеевне. Но всем близким друзьям он непременно делает на клавире дарственные надписи. Жене профессора Доб-рославина, Марии Васильевне, к клавиру приложено большое стихотворение. Легкая грусть, ирония в свой собственный адрес, некоторые «вольности», все тут есть. Все, присущее шутливым «поэтическим опусам» Бородина:
Куме от кума дар;
От пасынка гармонии
Второй его симфонии
Печатный экземпляр.
Понравится — прекрасно! Поиграйте…
А нет… так по листочку отрывайте,
Когда в бумаге надобность случится… <
Бумаги много тут… Вам пригодится.
Пусть все тогда, все до последней нотки,
Пойдет моей куме на… папильотки.
Скромный композитор
И нескромный поэт
18 января 1877 года.
ЕКАТЕРИНА СЕРГЕЕВНА
26 февраля. День концерта. Мы с Машей Добро-славиной и Александрушкой Дианиным сидим на хорах. Саша стоит один в самом конце залы, у колонны. То ли опирается на нее, то ли спрятаться готов… Зал Дворянского собрания такой огромный, что я не вижу Сашиного лица. Как мне хочется оказаться там, рядом с ним. Взять за руку, успокоить, может быть, закрыть от любопытствующих… Но все уж было дома играно-переиграно, обсуждено-переговорено. А этот час должен пережить он сам, один, как того хочет. Даже никто из музыкальной братии к нему не подступился, не подошел…