…Если бы я был дворянином, то устыдился бы своего герба. Отчего? А оттого, что девиз на нем непременно должен гласить: «Никогда не делай сегодня то, что можешь отложить до завтра». Но я не дворянин, а всего только «воскресный композитор». Потому со спокойной совестью откладываю и откладываю оркестровку новой симфонии. Между тем опять зашевелился в воображении «Игорь». Откуда смелость явилась? Опять стали донимать некоторые отрывки, появились и новые кирпичики для постройки. Взялся пересматривать, дополнять сценариум. Теперь стряпаю либретто сам. Однако Стасов по-прежнему принимает во всем горячее участие. Все так же озабочен судьбой «Игоря» и трясет меня, грешного, аки смоковницу бесплодную. Толку немного. Чтобы настроиться музыкально, необходимо спокойствие. Спокойствия нет. Голова другим занята… А между тем сочинять хочется. Набросал еще струнный квартет. И опять с ужасом думаю: когда же удастся все это завершить? Смешно! Одна надежда на лето. А где и в каких заботах мы его проведем, то никому неведомо.
ПРИМЕЧАНИЕ АВТОРА
Часть лета прошла в деревне, часть — в Москве. Здоровье Екатерины Сергеевны не внушало опасений. Бородин работал спокойно и радостно, то и дело проигрывал своей «Сергевне» какой-нибудь удачный отрывок…
К ЕКАТЕРИНЕ СЕРГЕЕВНЕ БОРОДИНОЙ
Осень 1875 года.
«…Вести о моей музыкальной деятельности в Москве распространились с быстротою молнии… Я получил целый ряд излияний Стасова Владимира. Признаюсь, я даже не ожидал, что мои московские продукты произведут такой фурор — Корсинька в восторге, Модест тоже… Особенно меня удивляет сочувствие к первому хору, который мы пробовали в голосах и — без хвастовства скажу — нашли ужасно эффектным, бойким и ловко сделанным в сценическом отношении. Кончак, разумеется, тоже произвел то впечатление, какого мне хотелось… Особенно он нравится Корсиньке. Ему же, равно и Модесту, ужасно нравится тот дикий восточный балет, который я сочинил после всего в Москве, помнишь? Вообще в этом году никто не бранит меня за бездеятельность по музыкальной части…
…Я теперь действую уже вполне, кроме лаборатории: лекции идут и у мужчин и у женщин; вчера было защищание диссертации, где я был оппонентом. Вечером был в заседании Химического общества, где сделал сообщение о моей работе, что напечатал летом в берлинских «берихтах».
Третьего дня у меня был Корсинька и принес мне стопочку нотной бумаги, на первом листе которой начертал: «Князь Игорь», опера в 4-х действиях А. П. Бородина.
ЕКАТЕРИНА СЕРГЕЕВНА
Нынешней зимой у нас еще шумнее, еще беспокойнее. Молодежи полон дом. Толчея, базар, приходят, уходят, едят, пьют. Александрушка Дианин теперь совсем уж с нами живет. Лизутка стала большая девица, так и пышет здоровьем. Старик Васенька пожалован в экс-короли. По столам разгуливают два молодых кошачьих принца. Вероятно, по примеру Сашиных учеников молодые коты наши ужасно увлеклись химией. Только что не ночуют в лаборатории. А на опытах присутствуют обязательно.