Ли оторвался от меня и помчался догонять шарф, а я стояла у кромки прибоя, хохоча во все горло, и ветер ловил звуки, слетающие с моих губ, и уносил прочь так быстро, что я сама не успевала их услышать. Шарф то поднимался в небо, то спускался вниз, дразня Ли, взмахивая краями, как крыльями, дергаясь и трепеща на ветру, пока наконец не приземлился на мокрый песок. Торжествующий Ли принес его мне — грязный, мокрый и холодный.
Нам наскучило сражаться с ветром, и мы, взявшись за руки, отправились в сторону города. Запахи из прибрежных кафешек были слишком соблазнительны, мы зашли в закусочную, взяли одну на двоих порцию жареной картошки и сели за пластиковый столик у окна. Внутри закусочной тишина была почти оглушающей. Мы молча жевали картофельные ломтики, разглядывая сквозь запотевшие окна прохожих, сгорбившихся из-за ветра, который, похоже, вознамерился сорвать с них пальто и брюки. У нас у самих горели щеки после общения с ветром.
— О, как бы я хотела, чтобы все дни были такие, как этот, — не удержавшись, выпалила я.
Ли задумчиво смотрел на меня, это он часто делал.
— Тебе надо бросить работу, — сказал он.
— Что?
Ли пожал плечами:
— Бросить работу, я говорю. Тогда мы сможем устраивать себе такие праздники каждый раз, когда у меня будут выходные.
Я рассмеялась:
— А на что прикажешь жить?
— У меня достаточно денег — хватит на нас обоих. Мы можем жить вместе.
Сначала я подумала, что это шутка, но он был вполне серьезен.
— Но я люблю свою работу, — сказала я.
Теперь рассмеялся он:
— Да ну перестань! Ты же все время жалуешься, что у тебя совершенно нет свободного времени.
— И все равно я не представляю, как это — бросить работу? Но спасибо за предложение.
Около кафе остановилась полицейская машина, из нее почему-то никто не вышел.
— Интересно, что они там делают? — спросила я.
Ярко-синие глаза Ли уставились в мои не мигая.
— Ты чего? — спросила я, улыбаясь.
— Мне надо тебе что-то сказать.
Он взял с тарелки очередной поджаристый ломтик и стал жевать, не сводя с меня глаз.
— Говори, — сказала я, но сердце у меня почему-то упало.
— Только это между нами. Идет?
— Конечно.
Даже и не знаю, чего я ожидала, но почему-то была абсолютно уверена, что ничего хорошего он мне сейчас не скажет. Я кожей чувствовала, что сейчас должен наступить переломный момент и Ли произнесет слова, после которых один период наших отношений закончится и неизбежно наступит другой.
Мои волосы, вконец запутанные ветром, присыпанные песком, склеившиеся от морской соли, дыбились над головой, как сахарная вата. Ли хотел пальцами расчесать прядку на лбу, но не смог, и это его рассмешило. Он опять посмотрел в окно, на полицейскую машину, которую теперь хлестало косым дождем. Потом снова взглянул на меня и бережно взял мою руку.