— Это еще зачем? — удивленно спросила элегантная госпожа.
— Не торопитесь, все узнаете. Пожалуйста, сюда, направо, — спокойно сказал таможенник.
В канцелярии ее ждала новая неожиданность. Вежливо пригласив сесть, начальник без всяких предисловий спросил, какие вещи она везет через границу.
— Те, что видел ваш сотрудник…
— А те, что он не видел?
— Не понимаю вопроса, — нервно поеживаясь, заявила молодая женщина и подняла к начальнику свое красивое лицо, как бы говоря: ты только на меня хорошо посмотри!
— Возможно, поймете лучше, если я напомню о вещах господина фон Лотнера.
Адель широко раскрыла глаза и была так поражена, что не могла вымолвить ни слова. Но чтобы скрыть свое невольное удивление, она вынула из сумочки платок, откашлялась и вынудила себя к улыбке:
— Бог мой, это же смешно! Он просил передать своей знакомой в Берлине две норковые шкурки.
— И ничего другого? — спросил начальник.
— Ну еще кое-какую мелочь, о которой и говорить не стоит, — небрежно бросила Адель.
— На мой взгляд, ваше утверждение расходится с правдой.
— Ваши взгляды меня не интересуют, — смело, почти дерзко сказала женщина и отвернула лицо, поняв, что ее игривый взгляд ни на кого не действует.
— Однако они имеют самое прямое отношение к моим служебным обязанностям. Если вы не намерены говорить правду, я буду вынужден вас обыскать.
— Это оскорбление для представительницы немецкого рейха. Я категорически протестую! — повысила голос дама с собачкой.
— Никто не запрещает жаловаться, однако придется подчиниться. Таможенные правила одинаковы всюду, не исключая даже Германии. Пригласите товарища Новикову, — приказал начальник.
Вошла сотрудница таможни. Адель нехотя встала и робко сказала:
— Может быть, передумаете? Ведь это же скандал!
— Идите, пожалуйста, — вежливо, но решительно сказал начальник.
Дюрхаузен покачала головой, взяла пуделя и вышла.
Обыск Адели ничего не дал. Вернувшись в канцелярию, она потребовала составить протокол:
— Я должна приложить его к жалобе, — заявила она и собралась уходить.
— Минуточку, — задержал начальник.
— Что еще?
— Меня заинтересовал ваш песик, точнее его «одежда».
— Даже собаку не можете оставить в покое? Не трогайте ее!
— Хорошо, не тронем. Только посмотрим ее «одежду».
— Пудель очень нежный, он не привык к русским морозам. У нас и климат, и таможенники теплее…
— Снимите, пожалуйста, с собаки «жилетик».
— Я протестую… У меня все бумаги в порядке!
— Тем более непонятно, почему вы возражаете…
— Я же вам сказала: считаю это оскорбительной придиркой… — зло зашипела она, хотя в ее голосе уже чувствовалась безнадежность, и крепко сжимала под мышкой своего маленького пуделя, не давая таможенникам снять с него «жилетик».