— Сваливаете вину на Шервица, который ничего общего с вашим делом не имеет?
Грета с мольбой подняла руки.
— Вы меня не понимаете, я не хочу его обвинять, но… боже, как вам это объяснить? — Ее взгляд невольно остановился на чемоданчике.
— Так как же все-таки было дело?
Грета схватила и выпила стакан воды, положила руки на колени.
— Пять лет назад я приехала в Ленинград со своим дядей — ведущим инженером концессионной фирмы «Сток». У меня умерла мать, отец женился снова, и жизнь дома в Дрездене стала невыносимой. Тетя и дядя позвали меня сюда, нашли место корреспондента, и, таким образом, у меня началась новая жизнь. Я встречалась с нашими специалистами, которые работают в Ленинграде, и однажды познакомилась с Куртом фон Лотнером. Он приезжал в Ленинград из Москвы, навещал нас и своим положением, поведением, мужской решительностью очень импонировал тете, которая видела в нем выгодную для меня партию. И я была рада выйти замуж и завести собственную семью.
Поначалу дядя ничего не имел против Курта, но потом уперся и, в конце концов, велел мне порвать с ним отношения. Я чувствовала себя несчастной и допытывалась у дяди, чем вызвано столь непонятное упрямство. Дядя, обычно человек спокойный, рассудительный, на этот раз вышел из себя, даже произнес несколько крепких слов, а затем коротко сказал, что знакомство с господином Лотнером — это все равно, что знакомство с чертом, от обоих несет адом. Ничего уточнять он не захотел. Мы с тетей решили, что дядя расходится с Куртом в политических взглядах. Дядя — закоренелый социал-демократ, а Курт… Курт боготворит Адольфа Гитлера, говоря, что это вождь, который давно был нужен Германии. Тетя заявила, что любовь не имеет ничего общего с политикой, и посоветовала мне встречаться с Куртом вне нашего дома.
Я была ей благодарна: я не желала разойтись с Куртом только из-за того, что он не поладил с дядей. Истинную причину их распрей мне не сказал даже Лотнер — он лишь махнул рукой и заявил, что это не девичьего ума дело. Но тут я начала замечать, что Курт ко мне охладел. Вероятно, определенную роль сыграла Адель. Я поделилась своими подозрениями с тетей, и та посоветовала во что бы то ни стало его удержать, не отдавать сопернице поле боя без борьбы.
— Адель Дюрхаузен где-нибудь работала? — прервал Курилов.
— Формально Адель — корреспондентка берлинских и шведских газет. Она разведена, и у нее всегда есть какой-нибудь «друг», который о ней заботится. Последнее время это, кажется, секретарь шведского консульства в Ленинграде. Поэтому она чаще всего здесь и бывает. Квартира у нее, разумеется, в Москве.