«Мелет какой-то вздор», — с тоской подумал я, едва внимая его нудным словам.
— Если же отбросить технический способ выражения, то мой вывод основывается на следующих фактах…
«Слава богу, наконец-то переходит к сути дела», — облегченно подумал я.
— Как-то вечером в конце прошлого месяца я возвращался с Хельми на автомашине из Петергофа. Всю дорогу барахлил карбюратор и в Ленинграде, как раз перед вокзалом, сдал окончательно. После нескольких попыток мне удалось снова завести мотор, но он работал неравномерно, и машина поскакала, как козел.
Лишь в последнюю минуту удалось затормозить, иначе бы я наехал на двух спешащих мужчин, очевидно, охотников: за плечами у них были ружья в желтые кожаных чехлах. Один вел лайку. Что я говорю — вел… Не вел — тянул ее за собою. Охотники мне пригрозили, и тут одного я узнал — именно того, который тащил пса. И кто же, вы думаете, это был? Доктор Хельмиг! Я хотел выйти из машины, извиниться, но они очень торопились, очевидно, к поезду. За ними плелся третий — какой-то «дедуля». Он подгонял лайку, она никак не хотела идти с Хельмигом… Этого доктора химии я знаю мало, но о том, чтобы он ходил на охоту, никогда не слышал. Мне показалось немного странным, что он так обращается с собакой, но Хельми успокоила: нет ничего удивительного; каждый поступит так, если упрямый песик не захочет слушаться. Второго охотника я не узнал, потому что все происходило быстро.
Должен сказать, об этой случайной встрече я скоро позабыл, но вы, коллега, своим рассказом о найденной лайке, сами того не ведая, напомнили. Теперь у меня нет ни малейшего сомнения в том, что именно этого пса тащил за собой на ремне Хельмиг. Конечно, ничего доказать я не могу… Сейчас вас, наверно, не удивит, что я на него нападал, когда мы вели дебаты по поводу вашего случая. Скажите-ка, что вы теперь думаете о Хельмиге, который твердит, что он правоверный немецкий охотник?
Признаюсь, я был в растерянности. То, что услышал, само по себе еще не о многом говорило, но где-то в закоулках мозга все назойливее стучал молоточек, и я все более склонялся к тому, чтобы принять подозрение Шервица. В памяти вынырнуло воспоминание о событиях последней охоты. Но если Карл Карлович прав, то почему Хельмиг промолчал, когда речь зашла о его лайке? Или все-таки не его?
— У вас нет оснований столь серьезно полагаться на свои впечатления, — сказал я. — Ведь вы того пса и видели-то мельком, к тому же довольно-таки давно.
— Неужели вы думаете, что я упустил возможность тщательно рассмотреть вашу лайку сразу же, как пришел, и не заметил поразительного сходства? — ответил мой собеседник, испытующе глядя мне в глаза. — О чем вы задумались?