– Bis Montag, mein alter Freund. Bis Montag[67],– парировал Палмер.
– Понимаю.– Несколько секунд Гаусс молчал. Потом: – Очень интересно. Я начинаю думать, что, вполне вероятно, мне это очень понравится.
– Мы должны выработать тактику освобождения вас от контракта с Джет-Тех.
– Последний из пятилетних контрактов истек в прошлом году. С тех пор из-за неудач ракеты «Уотан» на мысе Канаверал[68] я сижу на 90-дневных… э-э, как там они называются?
– Гаусс, я должен сейчас попрощаться.
Немец довольно рассмеялся: – Разве не auf Wiedersehen?[69]
– Naturlich. Auf Wiedersehen.
– Bis Montag.[70]
Палмер повесил трубку и скорчил гримасу телефонному диску. Можно было бы предположить, мысленно сказал он себе, что Гауссу так же, как и мне, разговор по-немецки не должен доставлять удовольствия, хотя бы как некое возвращение к прошлому, к началу наших взаимоотношений. Но, по-видимому, ни один немец никогда не сможет преодолеть внутреннего убеждения, что его родной язык – самый лучший. Ведь, в конце концов, это язык расы господ. Палмер еще раз внимательно изучил свой рабочий план и перечеркнул пункт, обозначенный: «второй звонок Гауссу… корыстный мотив. § 1… компании нужен один хороший рывок». Он также перечеркнул пункт «первый звонок Хейгену… упомянуть Ааронсона… все время стараться уводить разговор от сделки». Потом он опять снял трубку и набрал номер Хейгена. Генерал ответил сам.
– Эдди, снова Палмер. Можешь ли ты пообедать со мной в Нью-Йорке в понедельник?
– Ты чудак, Вуди. Ты же знаешь, у меня тут полно дел.
– Чтобы встретиться с человеком, о котором я говорил.
– Я его встречал.
– Ему нужно подтверждение некоторых моментов, таких, как возможность проводить эксперименты по его собственной инициативе, и прочее.
– Подтверди все, я тебя поддержу.
– Ну, ты знаешь людей такого сорта. Уважающих ранги.
Один взгляд на тебя, и он будет щелкать каблуками.
– Старый армейский дружище, ты считаешь, что оказываешь мне одолжение. Допустим, одолжение. Но не кажется ли тебе, что ты становишься довольно-таки надоедливым.
– Ладно, Эдди. Просто мне не хотелось, чтобы сделка сорвалась.
– Есть такая опасность?
– Ты ведь не считаешь себя единственным покупателем на аукционе?
Хейген помолчал.
– Что это, пожар?
– Точно.– Палмер постарался, чтобы в голосе прозвучал сарказм.– А когда ты вскроешь конверт с деньгами, там окажутся обыкновенные клочки бумаги. Эдди, если ты хочешь отказаться, так и скажи. Но пожалуйста, сделай это сейчас.
– Боже. В котором часу и где?
– Двенадцать тридцать. «Клуб» в деловом квартале.
– Может быть, еще более уединенное место – возле витрины Мейси.