Мёртвый ноль (Хантер) - страница 169

— Круз, не спеши. Обдумай всё. Будет момент, когда Мик Богьер наведётся на тебя точно в мёртвый ноль, а его палец будет на спуске. Может, мы успеем туда вовремя, а может на секунду опоздаем. Бронежилет тут не поможет, полдюйма не остановишь.

— Лишь бы вы его взяли и раскололи. А затем возьмите того, кто всё это устроил. И узнайте всё. Этого хватит. Если обещаешь мне это, я побуду козой на верёвочке.

— Твой дед гордился бы тобой, — сказал Боб.

— Мой дед умер в 1967 м. Он был португальский рыбак с Кейп-Кода, Массачусетс.

— Нет Тем португальским рыбаком был Соломон Никола Круз, отец лейтенант-комендора Томаса Ф. Круза, который вырастил тебя со своей женой, Урлиндой Марбеллой на базе ВМФ в Филиппинах. Лейтенант-комендор Круз был прекрасным человеком во всех отношениях, так что тебе повезло с ним. И с его женой. Но он не был твоим настоящим отцом, как и она не была твоей матерью. И ты не филиппинец наполовину. Они были твоими приёмными родителями. Твой дед был морской пехотинец Соединённых Штатов, который высаживался на пяти островах Тихого океана и получил медаль за отвагу после Иводзимы. Он был смелым, отважным и добрым человеком. После войны у него был один сын, который потом женился на красивой вьетнамской женщине, а её убили в 1968 году во время атаки в Тет. Она была прекрасной женщиной. Её муж никогда не знал, что у неё был ты, потому что его отправили в Лаос в составе группы спецназа. Когда он вернулся- её уже не было. Как и тебя. Я не знаю, как ты попал на Филиппины. Но я уверен, что всё время вижу в твоём лице твоего деда, потому что ты мой сын.

— Тут, — сказал Богьер.

— Тут? — переспросил Тони.

Это был не совсем перекрёсток. В действительности 37я улица искривлялась направо и переходила в Р, а если бы вы посмотрели с другой стороны, то улица Р. искривлялась влево и становилась 37й.

— Пожалуй, тут.

— Мик, я вижу сотню других мест, откуда можно.

— Назови их. Не показывай, а обозначь.

— Любое из зданий в кампусе.

Они стояли у конца стены, которая отгораживала переднюю часть территории Джорджтаунского университета, проходя вдоль 37й улицы. Стена была слишком высокая, чтобы заглянуть за неё. Но они знали, что там было: несколько акров газона кампуса, расчерченного дорожками со скамейками, укрытыми в тени столетних деревьев, порядка двухсот пятидесяти ярдов длиной. С места, где они находились, они могли видеть величественное готическое здание в форме буквы L, увитое плющом поверх старых каменных стен, мансардных окон, арочных проёмов и прочих других признаков, отображающих серьёзность и фундаментальность высшего образования.