Что-то упёрлось ему в рёбра. Глянув, он увидел, что Родригез держит в руке блестящий автоматический пистолет, нацеленный ему в бок.
— С сожалением, — сказал мексиканец, — я уведомляю тебя о лёгком изменении планов.
Два человека вышли из темноты, осветив фургон лучами фонариков. Он носили красные ковбойские банданы на головах, почти как тюрбаны и несли АК-47 с лёгкостью людей, которые проводят много времени с оружием в руках. Билал мог видеть, что у каждого в плечевой кобуре под джинсовой курткой каждый из них имеет такой же блестящий пистолет. Они были небрежно беззаботны. Израильские десантники.[29]
— Выходи. Ты и старьё. Поглядим, что у вас такого важного едет в Лос-Эстадос, что помешало вам благонравно пройти пограничный пост.
— Что он сказал? — влез Фейсаль. — Почему у него пистолет? Билал, что происходит?
Дверь фургона резко съехала вбок и бандиты, взяв двух стариков, швырнули их на землю.
— Теперь ты, — сказал Родригез. — не причиняй неприятностей. Я разумен, а вот два моих амиго- они ёбнутые. Плохие парни. Я думаю, что могу их урезонивать до поры, но ты должен показать им, что уважаешь меня, а то они разозлятся. И, я знаю, у тебя с собой деньги. Я знаю, что ты не тронулся бы в долгую поездку по Америке с этими двумя старыми бздунами без денег.
— У меня есть деньги, — сказал Билал. — Много денег. Я заплачу. Не нужно неприятностей.
— О, это другое дело. Мои друзья, молодой человек будет сотрудничать. Он всё понимает.
Один из тех двоих подошёл, схватил Билала за край старого пиджака и отбросил его на борт фургона.
Распахнув пиджак, осмотрел его и отступил, кивнув.
— Ты скажешь мне, где деньги, — продолжил Родригез дружественным тоном. — Эмилио не любит ждать. Он нетерпеливый. Ты скажешь мне, где они, и я их заберу. И ещё. Мы поглядим, что за добро у вас в фургоне за занавесью- такое важное для Лос-Эстадоса. Видимо, очень важное, раз вы полезли во всё это говно.
— Это религиозные книги. Буклеты истинной веры.
— Ну да, конечно, я верю. Ты думаешь, что я дурак. Да и кроме того, истинная вера- это вера в господа нашего Иисуса и его безгрешную матерь, язычник.
— Сэр, я…
Родригес сильно ударил его в лицо.
— Деньги и груз, ты, обезьянья жопа.
— Да, конечно, сэр.
Профессор Халид опять позвал:
— Что происходит, Билал? Почему он ударил тебя? Кто эти люди?
— Скажи старику заткнуться, или, я боюсь, Педро ему зубы вышибет, — сказал Родригез.
— Профессор, это не проблема. Ещё несколько минут- и мы продолжим наш путь.
— Верно, — отозвался Родригез, — а теперь скажи мне, где…
Билал ударил его в горло клювом из пяти сложенных пальцев, сокрушая гортань. Родригез зашёлся в неприятных звуках и быстро потерял интерес к своему оружию. Билал крутанулся к двоим, вскидывающим калаши, но его рука была быстрее чем рука Аллаха, так ему говорили в учебных лагерях. Он выхватил правой рукой сидевший на запястье его левой руки лёгкий компактный пистолет "Рюгер".38го калибра и в следующий момент стало ясно, что Педро и его друг не взвели свои автоматы перед тем, как нажать на спуск. Ошибка новичка, которую не повторил бы ни Билал, ни любой другой из его группы. Оба затвора были на полпути, когда Билал выстрелил из своего маленького пистолета дважды, всадив по пуле.38го калибра в каждую голову. Он был превосходный стрелок, даже используя такой маленький пистолет и не видя прицельных приспособлений. Пули были такие мелкие, что они не принесли большой энергии, а просто вошли в мозг и, не причинив мгновенной смерти, разрушили его глубокие центральные отделы. Один из подстреленных побрёл в сторону нелепой походкой, словно пытаясь вспомнить, как пляшет курица. Он исчез в темноте, издавая странные звуки. Второй мирно сел на землю и разочарованно погрузился в вечный сон.