«Это уже победа!» — подумал он.
Они падают, падают! — неожиданно вскрикнула Анна.
Снежинки? — продолжая улыбаться, врач подошел к ней, но Анна, казалось, его не увидела.
Падают и не раскрываются! — И рассмеялась.
Улыбка на лице врача внезапно погасла: так она рассмеялась.
Я думала, это парашюты, — проговорила она разочарованно. — А это белые тюльпаны. Откуда они?
Врач стоял молча, опустив голову.
Стучат? — она посмотрела на него и протянула к нему руку. — Вы слышите? Это, наверно, Саша Карева. Скажите, чтобы она больше не приходила. Мне это надоело. Ужасно надоело.
Анна провела рукой по лбу, на котором выступили маленькие капельки пота, и опять умолкла. Надолго. Казалось, навсегда. Дни проходили за днями, уже вьюжил февраль, сек оконные стекла косыми струями ледяной крупы, а она молчала. Для нее словно не существовало ничего окружающего. Все, что было вне ее внутреннего мира, не касалось ее сознания. Да и был ли у нее внутренний мир? Вечно потухший взгляд, безвольные, чисто механические движения, ни проблеска мысли!
В марте вызвали из столицы профессора-психиатра. Ознакомившись с многочисленными листами истории болезни, профессор вошел в палату. Анна сидела у окна и безразлично смотрела на молоденький клен. Легкий стук двери на минуту привлек ее внимание, и она оглянулась.
— Вдыхаем запахи весны? — весело спросил профессор. — Почему в одиночестве?
Она молча отвернулась и снова стала смотреть на клен. Тогда профессор придвинул к креслу маленькую скамеечку и сел у ног Анны,
Вы Анна Буранова? — он осторожно взял ее руку и легонько пожал.
Анна не попыталась освободить свою руку. Она, вероятно, ничего не чувствовала. И он это понял: ее взгляд ни на секунду не остановился на его лице, словно перед ней была пустота.
Она молча встала с кресла и, опираясь на палочку, начала медленно ходить по палате: от одной стены к другой, от кровати к окну. Профессор пристально следил за каждым ее движением, и лицо его становилось все более угрюмым. Наконец он поднялся и вышел из палаты.
Так скоро? — удивился главный врач клиники. — Вы смотрели ее?
Ваш диагноз совершенно правильный, — ответил профессор. — Мне только необходимо уточнить некоторые детали. Вы будете свободны вечером, коллега? Я подъеду в клинику к девяти часам.
К вашим услугам, профессор.
А в шесть часов вечера приехал Никита. Он привез букет подснежников и теперь стоял в приемной, смущенно переступая с ноги на ногу.
И сегодня не пустите? — спросил он у старушки санитарки, которая обычно на его просьбы всегда отвечала: «Не велено».
Сегодня пущу, — улыбнулась старушка. — Профессор из Москвы приехал, так разрешил. Надевай халат, летчик.