Алекс вздохнул.
— Слушай, извини меня за тот вечер. У меня из-за Деназен вроде как крышу сорвало. Я…
Я была заинтригована этими полу извинениями Алекса Можорна.
— Не парься, ладно? Ты должен быть осторожнее. Я понимаю.
Он помолчал минуту, незаметно осматривая комнату.
— А ты здесь почти ничего не изменила, да?
Стены были ярко-синего цвета с тех пор, как мне исполнилось семь. Кое-что из мебели было обновлено, но, в целом, всё осталось по-прежнему и на своих привычных местах. Если отодвинуть кровать от стены, то можно будет увидеть маленькое сердечко с нашими именами, пересекающими его, вырезанное на спинке кровати, обращенной к стене. Тысячи раз после той ночи у Руди я отодвигала кровать с кухонным ножом в руке, готовая выдолбить с концами напоминание об этом. И каждый раз я останавливалась, неспособная сделать это.
— Тебе нужно что-то еще? Я имею в виду, помимо восхищения моим декором?
От волнения он смотрел в пол. Этот пижон выглядел немного нерешительно.
— Мне нужно кое-что тебе сказать.
Независимо от того, что он собирался сказать, это заставляло его нервничать. А это стоило еще нескольких минут моего времени. Я снова откинулась на кровать, чтобы насладиться его продолжающейся неловкостью.
— Я знал, кем ты была.
Я полагала, что он, наконец, даст какое-нибудь хреновое объяснение и принесет запоздалые извинения за то, что сделал. Облегчение. Я должна была знать лучше.
— Да?
Он переминался с ноги на ногу.
— Я знал, кем ты была. С самого начала. Я знал, что ты была дочерью Маршала Кросса.
В комнате будто стало неожиданно душно. Это был контрольный выстрел. Мой рот открылся, а затем снова закрылся. Слова… я забыла их все. Он использовал меня? Что он только что сказал? Все было ложью?
— Я предполагал, что если подберусь ближе к тебе, это сможет помочь нам получить информацию о твоем отце и Деназене.
Он остановился, чтобы оценить мою реакцию. Должно быть, то, что он увидел на моем лице, его насторожило, потому что он слишком поспешно принялся мерить шагами комнату.
— Прошло немного времени, прежде чем я осознал, что ты на самом деле не имела ни малейшего понятия относительно Деназен или того, что делал твой отец. Ты была просто невинным ребенком, пойманным в центре чего-то, о чем ты не имела представления.
В этот момент он был хуже моего отца. Хуже, потому что я в него так верила. В нас. И обнаружить, что все это было брехней, оказалось ужасно.
— Как долго?
Он поднял руки, сдаваясь.
— Мы встречались только шесть месяцев, когда я сложил дважды два.
— Что с остальным временем? — Я надвигалась на него. Голова кружилась. Из всех людей он использовал меня, чтобы добраться до моего отца! — Мы были вместе больше года.