— Опять по городу ходил?
— Да.
— Это хорошо. Помню, когда я в Царьград приехал, за седьмицу почти весь город обошел. — Сказав это, купец прищурил левый глаз, отчего его лицо приобрело хитрое выражение, и кивнул на плащ в руках варога: — А ты чего раздеваешься?
— Так ведь за работу пора браться, — парень пожал плечами.
— Не торопись. К тебе гость заходил. Земляк.
— И где он?
— Корчму Мики Пафлагона знаешь?
— Знаю. Она недалеко, в Феодосийской бухте.
— Правильно. Вот он тебя там будет ждать.
— А земляк как-то назвался?
— Ага! — купец пригладил волосы. — Но я не запомнил, больно имя хитрое, то ли Сверомир, то ли Свентослав, то ли Светорад. Как-то так.
— Может быть, Свойрад? — уточнил Дичко.
— О-о! — Никифор назидательно приподнял вверх указательный палец. — Точно.
— Так вы меня отпускаете?
— Да. Но ненадолго. Одна нога здесь, а другая там.
— Понял, — парень кивнул, накинул плащ и добавил: — Благодарствую, Никифор Фомич.
Купец промолчал, а Дичко снова оказался на улице и поспешил к Феодосийской бухте.
В корчме Мики Пафлагона, бывшего моряка, который сумел скопить денег на безбедную старость, варога ждали. Поэтому, едва он оказался в заполненном людьми, как правило, матросами торговых судов, заведении, как его окликнули по имени. Парень пару раз моргнул, неосознанно положил ладонь на рукоять кинжала, который торчал у него за поясом, а затем заметил варяга Свойрада, крепкого статного бойца, одетого как бедный купчик в потертый кафтан, и подошел к нему.
— Здрав будь, земляк, — разведчик из группы Бравлина Осоки указал ему на место рядом с собой. — Присаживайся.
Варог присел и тут же, понизив голос до полушепота, спросил варяга:
— Что-то случилось?
Свойрад приложился к деревянной кружке с дрянным пивом, смочил усы и ответил:
— Нет. Просто завтра мы покидаем Царьград и возвращаемся в Киев. Сначала пойдем на Таматарху, затем на Корсунь, а оттуда доберемся до Руси.
— Значит, у вас все сладилось?
— Да. Сокол оказался прав, ромеи очень сильно любят золото, и никого убивать не пришлось. За долю малую мы выкупили семью Кедрина и теперь нам здесь делать нечего.
— Ясно. А как же я?
Парень немного, самую малость, растерялся, и варяг ободряюще улыбнулся:
— А разве ты не знаешь, что должен делать?
— Знаю, конечно. Надо обживаться, заводить новые знакомства, особенно среди варяжских гвардейцев, купцов и чиновников, и ждать указаний.
— Правильно. Вот живи и радуйся. Гуляй с ромейскими девками, отдыхай и будь счастлив, но не забывай, что за потраченное серебро придется дать отчет.
— Это понятно. Но трудно мне одному придется. Народ в Царьграде мутный и неприветливый, и опереться, в общем-то, не на кого.