Рядом, прерывая мое одиночество, появился Кедрин. После возвращения из Константинополя убийца вел себя несколько странно, словно хотел со мной о чем-то поговорить, но не решался. Вот и подумал Валентин, что сейчас самое время. Хм! Возможно, он прав, ибо настроен я вполне благодушно. Вот только убийца молчал, и я сам спросил его:
— Что тебя гнетет, Валентин?
Кедрин помедлил, и ответил:
— Я устал вождь.
— И что?
— Когда-то ты сказал, что не станешь меня держать, если я захочу уйти.
— Это так, и мое слово крепкое. Но хотелось знать, что у тебя на душе, и чего ты желаешь.
— Покоя хочу, жить, как все обычные люди живут, детей своих воспитывать и жену любить. В душе накопилось много черноты, потому и ухожу.
— А куда направишься?
— Пока не знаю. Наверное, на север, где меня никто не станет искать.
Отпускать убийцу не хотелось, ибо я на него рассчитывал, но и неволить дака тоже не хотелось, и я сказал ему:
— У меня есть для тебя предложение.
— Убивать людей по заказу не стану.
— Это я уже понял. Мирную работу тебе хочу дать, дом и оплату достойную.
— И что надо будет делать?
— Детей обучать, как ты того желаешь, но не только своих, но и моих приемышей.
— Варогов?
— Да.
— Собственных убийц вырастить хочешь?
— Правильно все понимаешь.
— И где я буду жить?
— На острове Зеландия.
— А сколько платить станешь? -
Цену своим услугам сам назначишь, — мелочиться я не стал.
Валентин оглянулся на костер в балке, затем кинул на меня косой взгляд, шмыгнул носом и кивнул:
— Согласен.
— Тогда собирайся. Сегодня же, с моими письмами для великого князя, отправишься в Киев. Далее вместе со своей семьей поплывешь в Новгород, а оттуда в Венедию.
Убийца снова кивнул и скользнул в темноту, а я проводил его взглядом, подумал, что теперь у варогов появится еще один отличный учитель, и прислушался к чувствам хана. Бачман уже принял решение и это хорошо.
Вернувшись к костру, я посмотрел в глаза хана, и он выдохнул:
— Твои условия приняты, колдун. Что дальше?
— Клятва на крови и в полдень вместе с сотней лучших батыров и ближними людьми ты приедешь в наш лагерь на более серьезный разговор. Станем думать, как заорельцев бить.
— Идет.
Хан молча протянул ко мне раскрытую ладонь, и я вложил в нее кинжал. После этого Бачман полосонул себя клинком по другой ладони, капли красной крови упали в огонь и он, печатая каждое слово, произнес:
— Я, хан Бачман из рода Кара-Холзан (Черный Орел) клянусь, что отдам славянскому ведуну Вадиму Соколу земли по реке Саксагань и не стану чинить ему и его людям вреда, пока он честен со мной. Да будут тосы и кормосы моего рода свидетелями этой клятвы. Да увидят Тэнгри-небо и Кои-солнце, что я честен и блюду заветы предков.