— Но потом они все равно вернутся.
— Да. Вот только у меня будет уже не три тысячи сабель, а пять или шесть.
— Ну и что ты предлагаешь?
— Хан Бачман остается жить и продолжает править своей ордой, которая отказывается от реки Саксагань, но не просто так, а за равноценные земли по правому берегу Самары.
— Это владения заорельцев.
— Я знаю. И еще я знаю, что ты приуменьшаешь свое влияние на воинов, которым все равно с кем воевать, лишь бы добыча была.
— Значит, ты предлагаешь совместный поход на наших соседей? — хан был удивлен.
— Да.
— А взамен хочешь получить кусок моих земель и неприкосновенность?
— Точно. Но не забывай, что при этом я оставлю тебе жизнь, и в твоей орде не будет кровавой междоусобицы, которая может унести много жизней.
— Надо подумать.
— Конечно. До рассвета время есть.
Хан остался у огня, а я велел отдать ему халат и саблю, а затем отошел в сторону и вобрал в грудь запахи степи. Исчезновение Бачмана вот-вот должны были заметить, но дозорные погоню, если она будет, заметят, да и Кедрин топот копыт услышит. Поэтому я чувствовал себя спокойно и был уверен, что хан мое предложение примет. Заорельские половцы ему хоть и родичи, но соперники. Про это мне известно. Жить хан хочет, и четко понимает, что если его не станет, то в орде прольется кровь, так как наследника себе он до сих пор не назначил. Отсюда выводим его мотивацию и четко видим дальнейший расклад. Он соглашается на мое предложение, клянется на крови не быть моим врагом и мы вместе наваливаемся на заорельцев, большая часть которых сейчас на Руси, кто в Суздале, кто в захваченной Долгоруким Рязани, а иные на границе Перяславля. Значит, сопротивление нам будет оказано по минимуму, и войско, что Бачманово, что мое, получит добычу. Попутно я прихватываю несколько родов, которые будут готовы принять мою власть, и усиливаюсь. Половецкие воины хвалят Бачмана, а мои, соответственно, меня, и я ввожу в орде старые тюркские законы, на основе которых была написана Яса потрясателя Вселенной Темучина сына Есугея из рода Бодончара, в мое время больше известного как Чингиз-хан.
После этого мы разбежимся в разные стороны. Половецкий хан признает передачу мне части своих земель — это можно провести как дар союзнику, занимается своими делами и начинает готовиться к реваншу. Ну, а я, пока суть да дело, окажу поддержку Изяславу Мстиславичу, который, если ему улыбнется удача, в этом году все же разобьет суздальцев и оттеснит войска Долгорукого от Чернигова, Смоленска и Новгорода-Северского, а так же вернет своим союзникам Рязань. Так все было бы в идеале, а как оно будет на самом деле неизвестно, ибо на каждый наш хитроумный и хорошо продуманный план противник может выстроить свой, да и роль случая со счетов сбрасывать нельзя.