Снова князь едва не сорвался, сказать-то нечего. Но он сдержал готовые сорваться с языка злые слова, сделал вид, что не понял меня и сходу предложил:
— А переходи на мою сторону.
— Нет.
— Зря, Вадим. Я человек не бедный и влиятельный и мог бы тебе помочь. Серебро, золото, земли. Все получишь. Только отойди в сторону и освободи дорогу на Киев.
— Не договоримся, князь. Я слово дал, что против тебя и иноземных находников биться стану, и от этого не отступлюсь. Понимаю, что в таком случае обретаю в твоем лице сильного врага. Да вот какая штука, Владимирко Володаревич, я ведун, ты про это знаешь, и мне ведомо будущее, твое и мое. Поэтому мне не страшно. Ведь ты проиграешь, а Изяслав Мстиславич станет объединителем Руси и великим государем.
— Я не верю тебе.
— Как знаешь. Но на измену я не пойду.
— Это твое последнее слово, венед?
— Да.
— Ладно, ты сказал, а я услышал, но правда все же за мной.
— Ну-ну, время покажет, — я посмотрел в глаза князя и когда он опустил взгляд, предложил ему: — Может, кваску холодного, княже?
— Обойдусь, — пробурчал он.
— Тогда не смею больше задерживать. Думал, услышу от тебя нечто важное, а тут все просто, меня посчитали наемником, которого можно перекупить. Ну, а сие не для меня.
Я сделал вид, что хочу встать, и князь меня остановил:
— Подожди.
— Да?
Снова я посмотрел на Владимирко, и он выдавил из себя:
— Воинов, которые сегодня на переправе пали, оставь на берегу. После вашего отступления мы схороним их как положено.
— Это само собой. Глумиться над ними не станем, чай не дикари. Оружия и доспехов лишим, а тела не тронем.
Владимирко кивнул и поднялся. Затем он еще раз посмотрел на меня и долгим взглядом обвел лица моих подручников, словно пытался их запомнить, после чего кивнул сыну, которого мои слова про грядущее поражение зацепили, на выход. Короткий разговор вышел, но суть не в нем. Мой противник посмотрел на меня, а я увидел его. Мы составили один о другом мнение и теперь в принятии всех наших решений станем от него отталкиваться. Такие вот дела и, проводив гостей, я оставил на переправе Брагина и Вепря, пусть продолжают охрану удобной позиции и вылавливают мертвецов. Далее велел Кулибину разослать вдоль берега дозорные отряды, вдруг, лукоморцы решат через реку вплавь перебраться. Ну, а сам вместе с Сероштаном оттянулся в тыл и раскатал перед собой карту. Война продолжалась, и следовало думать дальше, как и где проще всего притормозить галичан.
Но не успел я сосредоточиться на деле, как появился сопровождаемый десятком воинов гонец, один из варогов, который был оставлен в Киеве. Русоволосый паренек спрыгнул с коня и вразвалочку, видать, ноги болят, подошел ко мне и протянул свиток. Читать его стану потом, а пока спросил варога: