Разумеется, сейчас, став людьми солидными, мы не могли позволить себе заниматься ненужными глупостями и взяли в лес изрядный запас жрачки. Правда, я подозревал, что её надолго не хватит. Сие особенно не расстраивало. Станет скучно – вернёмся на базу, мы ведь развлекаться приехали.
Когда закипела вода, я заправил суп. Мы присели на бревно. Аким с наслаждением вытянул ноги, запелёнутые в холщовые обмотки, совсем недавно такие чистые, а сейчас измазюканные болотной слякотью.
– Как ты считаешь, – мне было интересно узнать мнение человека, у которого имелся свой взгляд на войну, – если бы немцы отодвинули красных за Уральский хребет, что было бы с европейской частью России?
– Был бы порядок, – ответил Акимов. – Никакого бардака бы не было. А ты как думаешь?
– Немцы очень деловой народ, – нейтрально высказался я.
– Нормальный народ, – заявил Аким. – Моя бабка оккупацию в деревне пережила. Она рассказывала, что немцы, когда пришли, никаких зверств не учиняли. Глупости всё это, что они грабили, сёла разоряли – пропаганда. На самом деле всё по-другому было. Заходят, допустим, в дом. Здравствуйте, говорят, нам нужны сальо, курка, млеко, можем обменять на керосин, тряпки или ещё какую-нибудь шнягу. Если отказывали им, шли дальше. Никакого террора не было. А вот когда набегали партизаны, тогда крестьянам были вилы! Наши, родные, выметали всё подчистую. Обязательно старосту повесят, пристрелят кого-нибудь сгоряча. Разбойничали страшно. В деревнях их боялись. А при немцах всегда был порядок. Людям ведь спокойствие нужно. Им же похрену, чья власть, главное, чтобы жить давали.
– Про партизан доводилось слышать немало разного, – сказал я. – Наверное, немцы их не зря вешали.
– Должно быть, имелся у них резон, – рассудил Акимов. – Просто так, думаю, вздёргивать никого не стали бы. Видел я кинохронику: вешают кого-то, но за какую вину – не написано. Может быть это злостный уголовник, которого по закону военного времени казнить полагается. До тюрьмы-то его надо везти, а в дороге кормить и охранять, что в прифронтовой полосе дело весьма затруднительное. А партизанов бандитами считали. Правильно, по-моему. Это ведь только в книжках пишут про благородные устремления, а если он на деле поезд под откос пустил, чтобы с товарищами помародёрничать, кто он после этого? Бандит, я думаю. Так?
– Логично, – согласился я.
– Правды о войне сейчас никто не знает, – понесло на философствования Акима, – да и какая она, правда-то? Правда – вещь некрасивая. А мы ведь народ-победитель, основная задача которого подрастающее поколение в соответствующем духе выпестовать. Вот и сочиняли баснописцы всякую ересь. Партизаны, подпольный обком, пионеры-герои. Ты взгляни на подвиги этих пионерчиков: один сорок человек отравил, другой сжёг чего-то, хороши детки! Ту же Зою Космодемьянскую взять. Попёрлась, дура, спьяну сарай поджигать. Её сами крестьяне и нахватили. Отфакали и сдали немцам. Правильно сделали, по-моему. Вот ты как поступил бы, если б вознамерились спалить твой сарай?