* * *
Браслет я снял при помощи иголки, молотком загнав её в паз и отжав зубец, фиксирующий прижимную скобу. Пришлось повозиться, но наручники ломать не хотелось. Почему-то казалось, что они могут пригодиться.
Дамы хмуро смотрели, как я вожусь с инструментом. Вопросов не задавали, что свидетельствовало о крайней степени недовольства нами. Всякая женщина желает видеть своего любимого героем, но сам процесс героизации её почему-то не привлекает, наверное, потому что любит. В данном случае недовольство проистекало из-за беспокойства за нашу жизнь. «Баранка» на руке корефана и вздутые рубцы на моих запястьях яснее ясного свидетельствовали о том, что кофе мы пили при весьма необычных обстоятельствах. Особенно злилась Ксения, хотя вида не подавала. Я прекрасно понимал корефанову пассию. Для неё я был смутьяном, снова втянувшим мужа в сомнительную авантюру, опасность которой распространялась и на членов семьи. Я никогда не знал, о чём они разговаривали наедине – эта супружеская пара сор из избы не выносила. Слава с Ксенией были знакомы ещё по Афгану, но прочно сошлись уже здесь два года назад и за это время пережили многое. Опять же, благодаря мне.
– Ксюш, – совершенно беззастенчиво спросил я. Будучи повязаннным с этой семьёй крепкими кровавыми узами, мог позволить себе некоторые вольности, – у тебя знакомые в «вавильнике» есть?
– Есть, – нехотя ответила Ксения, – Эрика собрались навестить?
– Ага, – кивнул Слава, потирая вмятину на лапе.
– Илья, – забеспокоилась Маринка, – ты чего опять задумал?
– Эрика проведать.
– Что тебя туда несёт, мало тебе?
– А как же сострадание к ближнему? Бедный Эрик там один, больной, ему скучно и он страждет.
– Это тот, который бандитов навёл? – жизнь с бывшим зэком не могла не обогатить лексикон супруги. – Какой резон тогда к нему ходить?
– Товарищеский долг зовёт, – привычно соврал я, улыбнувшись, как мне показалось, ослепительно. – Я человек порядочный, компаньонов в беде не бросаю.
– Лжёшь ты всё самым наглым образом, – высказалась Маринка. – Опять что-то затеваешь, а отдуваться потом нам, – и она компанейски приобняла за плечи молчащую Ксению.
Если бы в Советском Союзе воздвигали памятники героиням Великой Отечественной войны – партизанкам-феминисткам, он должен был выглядеть именно так. Я решил разрушить эту дружескую спайку:
– Ну так как, Ксюш, насчёт знакомых в «вавильнике»?
– Погоди, телефон вспоминаю. Ладно, пошла звонить, – качнув бёдрами, Ксения высвободилась из объятий товарки и скрылась в соседней комнате.
– А покамест давайте попьём кофею, – предложил я. – С утра не могу добиться этого удовольствия, почему-то всё время только меня добивают.