* * *
С утра я заехал к Боре. Менты меня не искали, компаньон мог поклясться – он почти сутки дежурил у дверного глазка. Значит Эрик не соврал относительно заявления. «Светлое братство» всеми средствами старалось избежать огласки.
Борю я нашёл изрядно задёрганным. Наверное, от постоянных тревог. Папочки-алкаша дома не было, синьор загуливал по синим делам у ближайшего винного магазина. Боря убивал время перемоткой рыболовных снастей. В отличие от отца, ежедневная разгонка спиртным ему пока не требовалась.
– Привет, – кивнул чмудак лобастой головою, пропуская меня в квартиру. На потёртой клетчатой рубахе болтался трофейный знак – пальма со свастикой. Под Ленинградом воевали не только итальянцы с румынами, но и передислоцированные из Африки головорезы роммелевского корпуса.
Мы разместились в комнате. На столе в беспорядке валялись крючки, дощечки, мотки крашенного марганцовкой шнура и огромные свинцовые грузила. По соседству с аудиоцентром расположился пулемёт, и непонятно было, то ли компаньон открыто забил болт на милицию, то ли чего-то сильно боится. Последнее было более вероятно – из патронника МГ торчала заправленная лента, сбоку был пристёгнут снаряженный короб. Впрочем, второе вовсе не исключало первого. Это ж как сильно надо испугаться, чтобы держать, не стремаясь запала, приготовленный к бою ручник. Вероятно, общение со вспоротым подельником впечатлило его.
– Партизанить готовишься? – обозрел я его сборы.
– Да так… – судя по тому, как смутился Боря, я попал в яблочко.
– Куда надумал дёрнуть?
– Пока не решил, – Боря взял моток стальной жилки, кусачки и стал накручивать поводок. – Может быть на Мёртвое озеро.
– Там же рыбы нет!
– Во Мсте есть.
– Ню-ню, – ответствовал я. – Пулемёт тоже зацепишь, труженник-воин?
– Зачем, ружьё есть, – зыркнул Боря из-под густых бровей, – для охоты больше не надо.
– Ню-ню, – тщание компаньона занять демонстративно отстранённую позицию вызвало у меня злую иронию. – Когда думаешь вернуться к родным пенатам?
– Там видно будет, – философски ответствовал Боря. – Не стоит торопить события.
– А кто их торопит? – я подошёл к столу, взял в руки бесхозный штырь. Один его конец закручивался в кольцо, другой был заточен. – Что это у тебя?
– Надо, – ответил хозяйственный Боря.
– Зачем?
– Для донки.
– Рыбачок… – Боря всерьёз вознамерился меня бросить, это и раздражало. – Лично я на свой крючок кроме триппера ничего не ловил.
– Кому что, – миролюбиво рассудил компаньон, откусывая проволоку. – Лично мне жить охота, поэтому я не буду переть на рожон и тебе не советую.