Судьба сама все разложила по полочкам. Поздней весной, когда степь дивно изукрасилась цветами, стойбище хана Торгула нашел посланец великого хана и передал грамоту, в которой повелением беглербека хозяин Ивана вызывался в Сарай для суда по жалобе нойона Амылея.
Прочитав ее содержание, Торгул окаменел. Медленно поцеловал печать на письме, чтобы гонец видел знак его преданности и покорности, и устно ответил, что явится ко двору через две недели. Одарив, отпустил и до вечера просидел в своем шатре один. Поздней ночью вызвал к себе русича.
– Ты не пойдешь со мной в Сарай, Иван! – негромко произнес молодой хан, глядя на прыгающий огонек жирника. – Тебе там нечего делать…
И вдруг порывисто перевел горящие глаза на своего нукера:
– Поклянись на своем кресте, что не успокоишься, пока не прикончишь Амылея!!!
– Я уже дал такой обет Пресвятой Богородице, хозяин! – непонимающе ответил русич. – Это сильнее, чем нательный крест.
– Хорошо. Теперь объясню, почему я тебя уже завтра отпускаю. Я слышал про этот суд: серебро Амылея блестит ярче моего! Догадываюсь, чем он может закончиться. Эта хитрая лиса обложила меня со всех сторон! Я поеду в Сарай, как и обещал, хотя мог бы убежать под руку Гедимина. Но бегают трусы, а я уже однажды струсил, предав отца и его веру! Я поеду в Сарай и постараюсь зарубить эту гниду безо всякого суда Узбека, поскольку его приговор мне уже известен. Но боюсь, что это будет сделать трудно: шакал показывается на людях только с десятком телохранителей. Пообещай еще раз, Иван, уже не своему Христу, а мне, что ты сделаешь это за меня! Хоть когда-нибудь?! Без тени Амылея мне скучно будет скакать по заоблачным полям! А по этим степям он мне делать этого уже не позволит…
Повисла долгая пауза. Иван был столь ошеломлен услышанным, да и самим видом постоянно гордого и насмешливого хана, что долго не мог привести мысли в порядок. А Торгул в ожидании смотрел на него, и лишь глаза выдавали ту мучительную борьбу, что шла сейчас в человеке.
– Но… я не совсем понимаю, хозяин… Будучи простым кочевником, я никогда не смогу сделать то, что не смог сделать под твоим сильным крылом!
– Не называй меня больше хозяином. И ни в коем случае не оставайся в степи. Я отдам тебе свою пайцзу, она охранит от любого монгола, кто ходит под Узбеком и чтит его власть. На ней ведь нет имени, только гордый сокол! Я дам тебе в провожатые Нури с двумя десятками людей, он проводит до Рязанской земли. Я дам тебе достаточно золота и серебра. Ты поедешь на Русь, Иван! Возможно, там ты найдешь способ достать Амылея, когда он разнежится от вина, баб и побед и будет беспечен, словно объевшийся жирный кот. Ты ведь постараешься сделать это, да?! И у тебя должно все получиться, я ведь вижу, что твой Бог даже здесь тебя не оставил!..