Однако официантки почувствовали что-то неладное — одним из условий моего контракта было то, что во время моего концерта они не должны ходить по залу, И теперь официантки поняли, что им придется вернуться к работе раньше, чем они ожидали.
Боб Кэйтес также это заметил. Он помчался в мою раздевалку, оказавшись там почти сразу же после того, как я сам вошел туда, и спросил меня, что случилось.
— Боб, — сказал я, — последний человек, с которым я работал в зале, женщина, — быстро верни ее сюда! И попроси прийти сюда свою жену. И вызови священника. Леди планирует совершить самоубийство.
Я ощутил это почти так же, как любой другой человек чувствует боль в животе: реальное, физическое ощущение тошноты, которое немедленно и сознательно связалось в моем сознании со смертью.
Сегодня я полагаю, что женщина приехала в ночной клуб, надеясь на помощь. Возможно, не было никого, с кем она могла бы поделиться своими чувствами, но если Крескин мог бы прочитать их раньше, возможно...
Это было приблизительно девятнадцать лет назад, и недавно я выступал с целью сбора средств, чтобы спасти старый театр в Равей, Нью-Джерси. Вдруг кто-то коснулся моей руки, и я почувствовал необычное ощущение. Я повернулся и увидел женщину, лицо которой показалось мне смутно знакомым.
— Крескин, я хочу поблагодарить вас, — сказала она, — Я здесь именно из-за вас.
Это была та самая женщина, которая планировала самоубийство.
Мой брат Джо и его жена Карла живут во Флориде, и я обычно стараюсь навестить их на Рождество. Я приезжаю к ним, нагруженный подарками. Жена моего брата — человек, любящий всяческие розыгрыши, всегда готовый откликнуться на шутку и предложение повеселиться. На одно Рождество я нашел под елкой подарок, подписанный моим именем, самой странной формы, какую только можно предположить. Пакет был в форме большой буквы «и».
— Крескин, это подарок, о котором ты и подумать никогда не мог, — со смехом бросила мне вызов Карла.
Я тоже засмеялся.
— Ты права, — сказал я, — не думаю, что я бы мог угадать, что это, если это не часы.
Она вскрикнула от удивления, Я был удивлен не меньше ее. Это были старинные напольные часы, обернутые газетами, чтобы придать пакету его специфическую форму. Никто не говорил о часах. Я до сих пор не знаю, почему я это сказал или так сделал.
Недавно я был в Далласе, Техас, где очаровательная девушка-репортер взяла у меня интервью для местной программы новостей.
Позже мы вдвоем прошли через холл, и она сказала, что ей очень понравилось, как у нас прошло интервью.
В вестибюле студии она повернулась и сказала: