— Ну, такова жизнь, — философски заметил Дэн. — Сможем увидеться на зимних каникулах. А потом, у нас ведь ещё три недели до начала занятий, так что, расставаться и хныкать пока рано.
— Ну, так что, может, отметим поступление? — предложил Илья. — Кать, Серёга сегодня свободен?
— Ага, свободен, — кивнула Катя. — Надо и остальных позвать. А что? Гулять, так всем классом. Кто его знает, когда мы ещё сможем собраться все вместе. Сейчас я всем сообщения отправлю. Давайте соберём всех желающих у школы часиков в восемь, а потом придумаем, как нам это дело отметить.
Она сделала плавное движение обеими руками, медленно сводя их вместе. Между её ладонями осталось небольшое пространство, которое сразу заполнилось густой синеватой дымкой. Катя в уме сформулировала текст сообщения и стала произносить имена своих одноклассников. С каждым названным именем из туманности возникала маленькая эфемерная птичка, тут же улетающая к адресату с известием. Когда в путь отправилось последнее послание, Катя встряхнула руками, рассеяв чары.
— Ну вот, все наши будут в курсе.
Вечером у школы собралась весёлая шумная толпа юношей и девушек. Ещё совсем недавно они были старшеклассниками, а теперь многие могли считать себя студентами. На выпускном вечере они прощались со школой и с беззаботным детством, вступая во взрослую жизнь и беспокоясь о завтрашнем дне, в котором была какая-то неясность, заставляющая сердца трепетать от волнения и даже страха перед будущим. А сейчас их пути уже были определены, и потому на душе у каждого было легко и безоблачно. Они бурно приветствовали друг друга, обменивались новостями, шутили и смеялись, радуясь встрече и ощущая себя совершенно счастливыми, потому что впереди у них ещё целая интересная жизнь. Сбившись в пёструю шумную стайку, они дружно направились через парк к реке, весело гомоня, выпуская в воздух снопы разноцветных искр и намереваясь гулять всю ночь до утра, пока в небе не забрезжит рассвет.
— Ох уж эта молодёжь, — покачал головой древний седовласый маг, сидевший на парковой скамейке, провожая весёлую толпу неодобрительным взглядом. — И всё бы им шуметь. Что ни день у них, то праздник, — брюзгливо проскрипел он, обращаясь к своей жене, сидевшей с ним рядом. Впрочем, в его ворчливом тоне отчётливо угадывались ностальгические нотки.
— Ну что ты булькаешь, как перепревшее зелье? — одёрнула его жена, маленькая сухонькая старушка с живым цепким взглядом. — Пусть дети радуются. Молодость на то и молодость, чтоб веселиться. Когда ж ещё-то? Вспомни, что ты сам вытворял в их возрасте.