Закончив эту речь, он выдохся и снова потянулся за бутылкой.
— Они трясли меня два дня, — закончил он, съеживаясь в своём кресле, — пришлось им сказать, что снимок пришёл через твой отдел новостей. Прости Зигфрид, но мне пришлось сказать им это. Удивительно, что они тебя не нашли.
Я задумчиво кивнул и достал сигареты. Ситуация выкручивалась каким-то странным и непонятным для меня образом. Меня вдруг кольнул страх неясных, но тревожных предчувствий.
— Я знал, что ты что-то скрываешь от меня с этой фотографией, — задумчиво произнёс редактор, покачивая снова наполненным стаканом, — но, бог с ним это твое дело. В конце концов, я уже столько перевидал в жизни, что подобные секреты меня уже давно не интересуют. И тем более, я не стал болтать ничего лишнего полицейским, кроме тех вещей, которые уже было нельзя скрыть.
— Спасибо шеф, — признательно кивнул я и поднялся с места, — тогда буду надеяться, что этот шум скоро уляжется, пока меня здесь не будет.
— Ну, я тоже надеюсь, что новая мировая война пока не начнётся, — ворчливо согласился мой собеседник, — хотя, если честно, я не знаю, кто мог бы удержать наших националистов на поводке, лучше нашего старика канцлера. Он-то был гарантом всей нашей спокойной жизни, — редактор печально вздохнул, — но насчёт себя ты прав Зигфрид. Уезжай, пережди это беспокойное время.
— Счастливо оставаться шеф, — я осторожно закрыл за собой дверь его кабинета.
В тяжёлой задумчивости я спустился по лестнице и покинул наше издательство, в котором проработал столько времени. Уличный шум оглушил меня, и на несколько мгновений мне послышался в нём далёкий топот кованных солдатских сапог.
Последний наш день мы с Анной провели в предместье Танжер-Ванзее, где уже начался первый этап больших ежегодных автогонок. На открытии были тысячи приехавших отовсюду зрителей, но мы здорово опоздали, Анна никак не могла обуздать свой непокорный 'Олимпик', мой неожиданный и королевский подарок. Моя возлюбленная злилась, но не очень сильно, на открытии гонок для неё всё равно не было ничего интересного, ей надо было поймать машины в движении, на предельной скорости, когда видимым становится сам воздух вспарываемый бешено мчащимися гоночными болидами. И как раз для этого, как будто и был создан легко делавший в автоматическом режиме десятки кадров в секунду лучший в мире фотоаппарат.
Когда мы, наконец, подъехали, первый этап из семи уже закончился, и нам ничего не оставалось, как засесть в небольшом открытом кафе, ожидая возобновления гонок. Я по опыту знал, что всё это дело затянется до глубокой ночи и поэтому не спеша основательно налегал на приносимые нам блюда, с улыбкой наблюдая, как Анна воркует над 'Олимпиком', держа его на коленях, как счастливая мать своего новорожденного ребёнка. В этот момент я уже не жалел, что расстался с фамильной драгоценностью, которую был обязан хранить как зеницу ока. Вместо этого я думал о том, как сделаю Анне предложение, когда мы отправимся с ней в двухнедельную поездку по южному побережью. По крайней мере, о деньгах на подобные увеселения можно было не беспокоиться, их после продажи браслета хватало с избытком.