— Ну как сказать, ик, — ответила Валя, смахивая выступившие от смеха слёзы, — Вы товарищ знаете, что такое сапфир?
— Приблизительно, — кивнул тот, прикидывая что может быть смешного в оксиде аллюминия.
— Я на стройке энергостанции работаю, в Буркина-Фасо, там этих кристаллов – самосвалами возим. Ну тут одна… гражданка… всё трепала уши, мол привези да привези, так я ей целую сумку притащила на пятнадцать кил.
— А это собственно фотофиксация, лицевая часть этой гражданки, — показал коммуникатор Кембрик, стараясь не заржать аки конь.
Аки конь заржал гражданин, так что скоро вокруг уселись вообще все, кто был в автобусе – ехать ещё прилично. Мефодий Леонидович – тот самый кадр – хоть и выгядел как матёрый сибиряк, да собственно таковым и являлся, как оказалось занимается вопросами мозговой деятельности различных организмов, что особенно насущно в свете последних преобразований в стране. Правда, про научную деятельность он ничего рассказать не успел, потому как разглядел кембриковский коммуникатор «Электроника-21»: такие продавались не кому попало, а только операторам космической промышленности, так называемым космовщикам.
При этом следует заметить, что в подобных случаях срабатывала та же штука, что и с рыбалкой, кпримеру. Только для того, чтобы протрепаться пару часов про подсекание леща и выбор червя, следовало найти подходящие уши, а это не так просто сделать. А вот найти космовщика, который вполне благосклонно выслушает, как обстоят дела на радиационной станции, почём тритий в секторе, на каком грузовике лучше возить модули – проще недопаренной репы. Если космонавтов были тысячи, то космовщиков – миллионы, причём в самом прямом смысле слова «миллионы», а не как эмоциональное указание.
Присутствовавшие немедленно узнали от Мефодия, что такое СКООС – а это была Станция Обзора в Оптическом Спектре, или проще сказать астероидоискатель. У дядьки на баллансе состояло три таких агрегата, расиданных по всей солнечной системе – один болтался за орбитой Урана, отчего время отклика измерялось не секундами, а часами. Кембрику пришлось «колоться» насчёт своего лунного предприятия, на что ему заметили, что давно пора увеличивать выпуск этого самого «воска» для термоядерных свечек, потому как товар дефицитный.
Валентина занималась куда более сложной научной работой, но зато не могла особо долго рассказывать про квазикристаллы – да и слушать, без надобности, тоже не стала бы. Программу-визуализатор Х34 знал абсолютно любой космовщик, потому как она была единственная и только апгрейдилась по мере надобности. По сей причине, когда Мефодий говорил что «на тээлину лучше сначала по два пятака, а один полторашный жирно будет», его понимала и бабуся преклонных лет, и молодой парень. Вале стало слегка грустно от сознания того, сколько всего она пропустила, пока не была на Родине.