— Значит, ты хочешь так поступить только для того, чтобы умалить чувство вины, — произнесла Арабелла, подумав про себя: «Как глупо с моей стороны ожидать, что дело не только в этом».
— Чувство вины? Это же ты скрыла от меня существование Арчи.
Арабелла воззрилась на него, и Доминик понял, что словесный выпад попал прямо в цель.
— А у меня был выбор? Я сделала то, что считала лучшим для Арчи. Он ведь мой сын!
— Он и мой сын тоже. Разве у меня нет права поступать так, как лучше для него, или ты отказываешь мне даже в этом?
Арабелла отвернулась, пытаясь скрыть боль:
— Арчи так похож на тебя, что все поймут — он твой сын. Он превратится в объект сплетен и насмешек.
— Меня не заботит, что подумают другие. Они могут высказывать свои предположения сколько их душе угодно, но я ведь не лишен власти и влияния. Кроме того, если, конечно, ты не намерена прятать его всю оставшуюся жизнь, о существовании мальчика скоро станет известно. Я смогу защитить его гораздо лучше, если к этому времени мы будем женаты, и я смогу защитить тебя.
Арабелла понимала, что Доминик прав, но ее переполняли разочарование и грусть. Следовало бы радоваться, что он так заботится о своем сыне и не лишен чести. Она, конечно, радовалась этому. Искренне. Но не могла не думать о том, как он в первый раз сделал ей предложение, когда они еще были молоды, наивны, влюблены. В этот раз все по-другому. Слишком многое изменилось за эти годы. Прошлое нельзя вернуть, никогда. И ей было больно сознавать это.
— Я не уверена в этом, Доминик.
— А какой у нас выбор? Оставить тебя здесь в качестве моей любовницы, а Арчи — бастардом? Неужели ты предпочитаешь этот вариант?
— Нет!
— Тогда положение безвыходное. Мы должны пожениться.
Она чувствовала, как колотится сердце. Он просит ее выйти за него замуж. Человек, которого она любила всей душой до сих пор, несмотря ни на что. Однако сердце упрямо сжималось в комок, и ей хотелось плакать.
— Есть еще один вариант, который мы не рассматривали, — медленно произнесла Арабелла. Ей показалось, что эти слова произносят чужие губы. Ее снова охватил холод, но она знала, что должна договорить. — Мне вовсе не обязательно оставаться твоей любовницей. Мама, я и Арчи могли бы поехать в деревню. Если бы у нас было немного денег, хотя бы на маленький домик, мы могли бы жить в довольстве, сохранив лицо в глазах света, а ты мог бы...
Доминик схватил ее за руки и притянул к себе, вглядываясь в ее глаза своими, горящими яростным огнем.
— Ты именно этого хочешь, Арабелла?
И внезапно за этим гневом она почувствовала боль от раны, которую только что нанесла ему своими словами. Арабелла не смогла солгать.