Она негромко засмеялась.
— Слава богу, наконец-то, — сказала она. — Вот теперь вы заговорили так, как я ожидала. Но вы собираетесь проделать все это за один вечер?
— Постараемся уложиться в один вечер или в несколько вечеров, если я останусь. Ну, пожалуйста!
— Когда вы уезжаете?
— Может быть, через несколько дней, а может быть, через месяц.
— Ну что ж, — сказала она, помолчав, — почему бы и нет?
Он внимательно посмотрел на нее.
— Но есть и какие-то препятствия?
— Я же сказала — почему бы и нет.
— Да, — ответил он, — но вы как будто колебались. Может быть, это для вас затруднительно? Я ведь не знаю вашего здешнего статуса…
— Моего статуса?
— Видите ли, — сказал он, подыскивая слова, — мне с каждым днем становится все яснее, что я ничего не понимаю в московских порядках.
И снова, как тогда, в американском посольстве, она после минутного раздумья выбрала наиболее конкретный ответ.
— Мой здешний статус очень прост. Я — постоянно проживающая в Москве иностранка. Я — корреспондент. Мой московский паспорт возобновляется каждые шесть месяцев. Я никому не надоедаю, и мне никто не надоедает. В былые годы, конечно, это было бы совсем не так. Но теперь все гораздо проще. А кроме того, здесь еще помнят моего отца и еще благодарны ему. У меня своя квартира. Я не богата, но все, что нужно, у меня есть. Этим мой статус и исчерпывается. — Она снова посмотрела на него. — То есть, если вы именно это подразумевали под словом «статус». А что вы, собственно, подразумевали?
Он слегка улыбнулся.
— Если вы ставите вопрос так, то, честно говоря, я сам не знаю. Вы меня смущаете. Давайте поговорим о нашем вечере в Москве. Нельзя ли назначить его на завтра?
— Мне очень жаль, — сказала она мягко, — но только не завтра. А вот сегодня вечером я свободна.
— Сегодня? — Он, правда, собирался работать над докладом, но мысль об этом остановила его лишь на секунду. — Я, пожалуй, смогу освободиться, если уеду сейчас к себе в гостиницу и кое-что приготовлю к завтрашнему дню. Дайте мне полтора часа. — Он просто встанет пораньше и закончит все утром. Ему ни за что не хотелось упускать возможность провести с нею вечер. Если даже не принимать во внимание слова корреспондентов, никто, по-видимому, не знал ничего определенного насчет его визы, и такого случая могло больше не представиться.
— Сейчас без четверти шесть, — сказала она, посмотрев на часы. — Я зайду за вами в гостиницу в половине восьмого.
Но входя в свой номер, он уже жалел, что так легкомысленно договорился с ней о встрече. Чтобы как следует подготовить доклад, ему нужно было несколько часов, однако из-за томительной неопределенности с визой, казалось времени все равно ни на что не хватит. В голове стучало: «Скорей, скорей, скорей».