— Как ты посмела возжелать этих подонков, — Север яростно кивнул на трупы, — когда мне грозила смерть? Как ты посмела, сволочь?
— Я… я… — Мила сбивалась. — Это не я… Это болезнь… — Девушка набрала полную грудь воздуха и вдруг выпалила: — Я не верила, что с тобой что-то случится! Я знала — ты одолеешь их! Ты же — Север!
— Идиотка! — простонал Север. — Научишься ты когда-нибудь соображать головой, а не своей дыркой?! Кто я, по-твоему, — боевой робот или голливудский киногерой, неуязвимый для пуль и ножей?! Я живой! Из мяса и костей! Меня так же легко убить, кик любого другого!
— Нет, не так же! — возразила Мила экзальтированно. — Ты — Север!
Белов досадливо сплюнул. Он понял — его понесло явно не туда. Видно, сказалось только что пережитое напряжение. Разнюнился…
— Что ж, я — Север, установили, — усмехнулся он. — В таком случае ложись. Займемся любовью.
Мила вздрогнула — подобного предложения она все же не ожидала.
— Но трупы… — неуверенно попыталась возразить девушка.
— Плевать! — бешено сверкнул глазами Белов. — И отучись перечить мне! Надоело!
Неожиданно до его слуха донесся странный посторонний звук.
Север сделал знак Миле, чтоб молчала, замер.
— Третий! Третий! Крысюк! — разобрал Белов искаженный эфиром мужской голос. — Гриша, отзовись! Третий, Третий, прием!
Работала милицейская рация мертвого Грини.
— Его ищут! — вскрикнула Мила. — Уходим, Север. Сейчас они будут здесь. Уходим!
Белов выругался. Он подошел к трупу мента, сорвал с его пояса рацию, швырнул наземь и раздавил каблуком. Прибор замолчал. Север поднял автомат и несколькими короткими очередями прошил тела мертвых бандитов — Мила не поняла, зачем.
— Ложись! — прошипел Север, оборачиваясь к жене. — Или уложить? — вспомнил он недавнюю фразу покойного ныне Ворона.
Мила понимающе кивнула. И, охотно подчиняясь насилию, начала раздеваться, вскинув на мужа болезненно мутнеющие от похоти глаза…
Патруль приближался. Судя по голосам, ментов было трое. Они возбужденно переговаривались.
— Слава Богу, уже почти стемнело, подумал Север. — Есть шанс скрыться. Он перевернулся на спину, застегнул брюки, подобрал с земли и подал Миле ее трусики.
— Натягивай, — прошептал Белов. — И дыши потише, услышат.
Мила провела тыльной стороной ладони по губам, взглянула. На руке темнела полоска крови — девушка прикусила губу, чтобы не кричать от страсти.
— Боевые раны… — выдохнула Мила с печальной насмешкой. — Похоже, мы влипли, да? — тотчас сменила она тон. — Бежать некуда, да и нельзя — срежут очередью. Что будем делать? Отстреливаться?