В течение следующего часа все вокруг оставалось спокойным и даже русло реки заметно раздвинулось, мели стали появляться реже, а течение немного усилилось. От этого однообразия и ровного гула мотора меня вновь (как еще на море) начало почти непреодолимо клонить в сон. Наташа, немного придя в себя после очередного потрясения, вернулась на прежнее место, прислонилась к левому баллону и, похоже, опять задремала, ее примеру последовал и Адмирал, так что я вновь оказался один на один с рекой… Проверив канистру, служащую топливным баком, я обнаружил, что осталось не более десяти литров горючего – на пару часов хода в установившемся сейчас режиме. Если за это время мы не достигнем цели, то придется в который раз за сегодняшний день браться за весла и готовиться к новым неожиданностям… Чуть приподнявшись, я постарался устроиться на жестком сиденье поудобней – лодка слегка качнулась и чуткий Адмирал сразу вскинул голову. Внимательно осмотревшись по сторонам, он положил ее на лапы вновь, а я повторил неудачную попытку сесть получше. Мне вдруг вспомнилось, как в студенческие годы я однажды гнал моторную лодку по глухой сибирской реке пятнадцать часов подряд, останавливаясь лишь на считанные минуты, чтобы сменить канистры, служащие топливными баками для двигателей (лодка была двухмоторной). Правда, та моторка была оборудована мощными фарами, жесткой рубкой, мягкими сиденьями (креслами) и дистанционным управлением, а сидеть за штурвалом в сравнительно удобной позе было куда легче, чем теперь, наполовину развернувшись влево…
Минут через двадцать мне почудилось в этом багровом мраке, что со стороны правого борта лодки (левый берег реки) в основное русло впадает большой приток. Я решился сильно снизить скорость, подойти ближе и почти сразу узнал место, где мы свернули с реки Ледниковой на левый приток. Похоже, что наш опасный круиз близился к концу – отсюда до плота оставались считанные километры. Осторожно прибавив обороты и внимательно следя за слабо различимой поверхностью воды, я вернул лодку на прежний курс, держась посредине русла. Скоро вдали показался голубоватый огонек – кемпинговый фонарь, установленный на крыше «Дредноута». С каждой минутой он становился заметно ярче, но я все также настороженно следил за обстановкой – очередное происшествие сейчас было бы совсем некстати. Тем временем огонек заметно переместился – наверное, мой заместитель, заслышав шум мотора, перенес фонарь на корму, где было теперь единственное место, пригодное для причаливания лодки. Приблизившись к нашему плавучему дому, я сбавил обороты до минимальных, тихо провел лодку вдоль его борта и, оказавшись у кормы, выключил двигатель, после чего быстро поднялся, шагнул на нос и бросил сложенный на сиденье капроновый фал своим людям, столпившимся на кормовой платформе. Причальный конец поймал Володя и сразу довольно ловко (время, проведенное в экспедиции, шло ему явно на пользу) подтянул лодку к плоту. Осторожно (чтобы не испугать после всех приключений) коснувшись плеча Наташи, которая успела довольно крепко уснуть, я, прихватив ружья и сумки, шагнул через борт лодки прямо на корму плота.