— Точно.
— Просто перестань вести себя, будто ты мой родитель. — Он протянул мне руку.
— И всего-то, — буркнула я. — И сразу все станет в порядке?
— Не знаю, но я бы с удовольствием изменил тебя — стоящую здесь в неловкости и дискомфорте, постоянно в режиме защиты — на тебя — мою любовницу. — Он поманил рукой, которую протянул.
Я подошла к нему поближе. Мы стояли, держась за руки. Никто не пытался приблизиться. Мы просто стояли — он, откинувшись на двери, а я, борясь с желанием подальше удрать от его руки — и смотрели друг на друга.
Улыбка немного погасла, выражение лица стало более серьезным. Счастье проглядывало особым блеском, который просвечивал даже сквозь тьму, когда солнце скрылось за горизонтом, и вы уже понимаете, что через пару мгновений наступит непроглядная ночь — время, когда монстры выходят резвиться.
Мне не хотелось быть монстром для Синрика, каким я была в глазах Ларри. Конечно не честное сравнение, но я устала — не физически, так как только что встала, а психологически. Я просто устала от дерьма, всего дерьма. Еще мне было интересно: где носит этого Брайса, но не потому, что я хотела избежать разговора с Синриком, а потому что мы должны достать этих ублюдков до наступления темноты.
Синрик сжал мою руку и слегка потряс ее:
— Ты задумалась о чем-то серьезном, и явно не обо мне.
Я притворилась смущенной, но не смогла солгать:
— Размышляю, когда явятся остальные копы и подбросят меня на вечеринку.
— Знаешь, каждый раз, когда ты уходишь на работу по полицейским делам, это дико пугает меня.
Я кивнула.
— Знаю.
Потом мы еще с минуту просто друг на друга смотрели, так и держась за руки, находясь на небольшой дистанции.
— И я ничего не могу сделать, чтобы ты осталась, — констатировал он.
Я вздохнула.
— Нет, — ответила я.
— Можно тебя обнять? — спросил он.
Я удивленно посмотрела на него. Изменение темы было слишком неожиданным.
— Э-э ладно. То есть, почему бы и нет?
— Потому что я думал, мы ссоримся, а ты резко стала серьезной, словно уже на работе.
— А я и не знала, что мы ссоримся.
— Но оба об этом думали, — заметил он, улыбаясь.
Я тоже слегка улыбнулась:
— Ну ладно, мы оба так думали.
— Но мы же не будем ссориться, — сказал он и превратил эту фразу в вопрос, повысив интонацию.
— Конечно, нет.
Он нахмурился и потянул меня за руку, притянув к себе:
— Не пойми меня не правильно, Анита, но почему мы не ссоримся?
Я осознала, что он больше не притягивает меня к себе, оставив между нами место для ладони, чтобы я сама могла решить, хотелось ли мне быть ближе или нет. За прошедший год Синрик усвоил, чего лучше не делать. Главной проблемой при свиданиях со мной —было допереть, что можно делать, как сказал один из моих бывших бой-френдов.