Престон поднялся, используя свой высокий рост, чтобы посмотреть на меня сверху вниз. Не впечатлило.
— Гермес за метр восемьдесят, а вы толкнули его в стену, оставив на ней гребаный отпечаток его тела, и отшвырнули вампира так, что он наполовину проломил эту же стену. Это не стандартная процедура, Блейк. Мы хотим понять, что произошло.
— У вас должны быть где-то анализы моей крови. Я уверена, что они помогут вам во всем разобраться.
— Вы носитель шести различных штаммов ликантропии и при этом не перекидываетесь, что с медицинской точки зрения невозможно.
— Ага, вот такое я медицинское чудо и моя чудесная задница отправляется домой.
—Куда именно? — спросил Оуэнс.
Я посмотрела на него, сузив глаза:
— Что значит, куда именно?
— К себе домой или в «Цирк Проклятых» к Мастеру Города Сент-Луиса?
— Сегодня в «Цирк Проклятых», но не то, чтобы это было ваше дело.
— Почему сегодня туда?
Как же я устала отвечать на эти вопросы.
— Потому что мы наметили остаться сегодня там.
— Кто это «мы»? — спросил Оуэнс, и что-то в том, как он это произнес, зародило во мне подозрение, что моя личная жизнь интересует их куда больше профессиональной.
Я покачала головой.
— Детектив Оуэнс, я не обязана докладывать вам о своей личной жизни.
— Есть люди в верхах, считающие, что ваша личная жизнь ставит под угрозу вашу непредвзятость.
— Никто из тех, кто работал со мной плечом к плечу и попадал в опасные ситуации, не задавался вопросами о моей непредвзятости. Никто из тех, кто отправился со мной сегодня в тот дом, не задавались вопросами о моей непредвзятости, и честно говоря, это все, что меня волнует.
— Мы можем доложить, что вы слишком опасны и непредсказуемы, чтобы работать с сент-луисским спецназом, — произнес Оуэнс.
Покачав головой, я пожала плечами. Это было легче сделать сейчас, когда я не была обвешана броником и оружием.
— Вы можете, мать вашу, делать все, что вам заблагорассудиться. Ничего, из вышесказанного мною, не сделает никакой чертовой разницы. Вы, очевидно, решили использовать мою сексуальную ориентацию против меня, — решительно произнесла я. Я тоже знала правила игры.
— Мы не задавали вопросов о вашей сексуальной ориентации, маршал Блейк, — возразил Оуэнс.
— Я полигамна, а это значит, что люблю больше одного мужчины, и насколько я слышала, что раз я не белая и пушистая, не моногамная и не использую миссионерскую позицию, это ставит под угрозу мою непредвзятость. Разве не это же они говорили и о гомосексуальных офицерах?
— Мы возражаем не против такого числа мужчин, с которыми вы живете, а против того, что все они оборотни и вампиры, — произнес Престон.