— Я уже и не знаю, что теперь это значит, — ответила я.
— Это значит, что ты можешь разрешить своему тигру присоединиться к нам, а если не захочешь, чтобы он что-то узнал, скажешь ему выйти.
Я обратилась к Домино:
— Что ты сделаешь, если я пойду в комнату без тебя?
Он покачал головой:
— Ты видела, что Никки сделал с Арэсом?
— Ага.
Домино посмотрел на меня огненными глазами. Взгляд был красноречивым:
— Я высоко ценю твою безопасность, Анита, но и бороться с Никки по-настоящему я тоже не горю желанием.
Он улыбнулся и покачал головой.
— Значит, ты пойдешь со мной в комнату, независимо от того, хочу я этого или нет?
— Анита, Ашер ранил тебя и сильно избил Сина, так, что тот всю ночь проведет на больничной койке. После такого охранники должны доверять ему и оставлять с кем-то наедине?
Разумно конечно. Я повернулась к стоящему в дверях Ашеру:
— Ты будешь паинькой?
— Чтобы я ни сказал, это не убедит охранников. Они мне не поверят, да я их и не виню. Я вел себя хуже ребенка.
— Ты всегда так искренне раскаиваешься после содеянного, но это не надолго, Ашер. Ты исправляешься на какое-то время, а потом что-то опять выводит тебя из равновесия, и ты забываешь о своих обещаниях.
Он кивнул:
— Справедливо. Мне жаль, мне очень жаль, но ты права. Обещания, не подкрепленные делами, пусты.
— Полностью согласна, — сказала я.
Он наклонил голову, закрывая золотистыми волосами лицо. Обычно, когда он начинал скрывать свои шрамы это вызывало во мне грусть — что значило, он испытывал чувство неуверенности — но сегодня ночью это мне напомнило Никки и то, как он прятал за волосами собственные шрамы, поэтому только лишь разозлилась.
— Ладно, Домино может пойти с нами. — Я посмотрела на Годфредо. — Можешь сказать Клодии, что выполнил ее приказ.
— Она хотела, чтобы с тобой находились два охранника.
— Не напирай, — сказала я, и видимо что-то такое появилось в моем голосе или в выражении лица, что он буквально отступил назад и выставил перед собой руки, словно желая показать, что не собирался причинить мне вреда.
— Ладно, — сдался он. — Раз берешь с собой Домино, Клодия меня уже не убьет.
— Или отшлепает тебя по заднице, — прокомментировала я.
Он усмехнулся, кивнув:
— И это тоже.
Я ощутила прикосновение к своему ментальному щиту. Опознав зовущего, я немного опустила щиты и увидела Дамиана. Он был все таким же — метр восемьдесят ростом и обладал самой белой, которую я когда-либо видела у вампира, кожей, ее оттеняли длинные, спадающие ниже плеч, цвета свежей крови волосы, и зеленые, как сочная трава, глаза. Он был бледным еще при жизни, но сотни лет без солнечного света еще сильнее выбелили его кожу, а волосы стали такими красными, насколько это вообще было возможно. Я ощутила, что он держит чью-то руку и мысленно увидела стоявшую рядом ним, почти такую же высокую, как и он сам женщину. Волосы Кардинал были скорее рыжими, нежели красными и вьющимися, в отличие от его совершенно прямых волос, но у них у обоих от природы были рыжие волосы, оба были высокими, стройными, только он был начинающим бодибилдером, а она стройной моделью. В физическом плане они были очень похожи, словно пара отлично подобранных породистых лошадей.