— Это одновременно ужасно и прекрасно, правда? — заметила я.
Он повернул голову, а я выпрямилась, чтобы мы могли видеть друг друга:
— Да, потому что он ужасен и прекрасен.
Я кивнула:
— Ага, наверно так оно и есть: «прекрасен и ужасен» — самое точное описание Ашера.
— Если бы он это услышал, то подумал бы, что речь о шрамах.
Я погладила Дева по щеке, повторяя контуры его лица:
— Я предлагала залечить его шрамы. Он не позволил.
— Он боится.
— Знаю. Придется срезать довольно много плоти, чтобы сделать свежую рану и проверить, удастся ли мне залечить ее сексуальной энергией. Если это не сработает, то мы бессильны.
— Думаю, он боится снова стать совершенством.
— Почему? — спросила я.
Он пожал огромными плечами, а так как его руки обнимали мои ноги, прижимая к его груди, и я могла бы упасть, не держи он меня. Я обняла его за шею, и неожиданно лицо Дева оказалось напротив моей груди. Он уютно устроился на ней, так что теперь я могла смотреть ему прямо в лицо.
Я засмеялась:
— Кажется я здесь за тем, чтобы утешить тебя.
Он потерся лицом о мою грудь:
— Это очень утешает.
Я прищурилась:
— Это ты так пытаешься сказать, что не хочешь говорить о своей проблеме?
Он потерся щекой об одну грудь, нашел сосок, прижался к нему губами, пока не ощутил, как мое тело реагирует на его прикосновение.
— Нет, так я говорю, что очень долго не прикасался к женской груди и что соскучился по женщине. Я люблю его, Анита, действительно люблю, но если он хочет, чтобы бы я ни к кому не притрагивался, только к нему, то его одного мне не достаточно. — Затем вернулся к моей груди, продолжая ласкать губами сосок.
У меня зачастил на шее пульс, тело начало реагировать на него.
— Любовь не может преодолеть все.
— Я думал, что может. Наверно, это было глупо, да? — задался он вопросом.
— Нет, не глупо, для многих достаточно одного человека, — начала я, — но ты…. — Он глубже зарылся лицом в мою грудь. — Ты — самый бисексуальный человек из всех кого я когда-либо встречала. — Одним длинным движением языка он лизнул мой сосок через тонкую ткань сорочки. Когда я снова заговорила, мой голос предательски охрип: — Для тебя действительно нет предпочтений между мальчиками и девочками, тебе просто нравится человек, личность. — Он шире раскрыл рот и вобрал в себя именно столько моей плоти, сколько было нужно. Мой пульс участился настолько, что мешал говорить. — Ты такой, что, не можешь быть счастлив не имея и того, и другого. — Его зубы сжались, медленно, не до крови. — Я полагаю, больше ты разговаривать не намерен. — Мой голос прозвучал напряженно.