— Внутри: Никки, Натаниэль, Мефистофель и Синрик.
— Подожди, — сказала я, — почему Син здесь? Он не охранник и не танцор.
Лисандро выглядел смущенным.
— Натаниэль и до этого брал его с собой не единожды. Он наблюдает и практикуется.
— Почему Син внутри, а вы здесь в безопасности?
— Он отказался оставить Натаниэля, так же, как и Никки.
— А Дев?
— Он знал, что Мефистофель твой золотой тигр и захотел, чтобы тот остался. Думаю, он планирует заполучить тебя и двух твоих котиков.
— Син тоже один из моих котов.
— Кажется, он в этом не уверен из-за возраста Синрика.
— Блейк, — напомнил о себе Хилл, — у нас нет времени. Син тоже для тебя много значит?
— Все, кого он упомянул, мои любовники, и большинство живет со мной, в основном.
Сочувствие в глазах Хилла едва не убило меня.
— Мне очень жаль, Блейк.
— Я прожила с Натаниэлем более трех лет, в июне будет четыре.
Хилл кивнул:
— Мы вернем его.
— Знаю, — сказала я, и это была ложь. Я не знала. Я надеялась, и сейчас, надежды, похоже, было недостаточно.
Хилл и остальные начали расспрашивать Лисандро о бомбе, он разбирался в этом куда лучше, чем я. Меня бы остановил пояс смертника, и я знала, что мертвец был детонатором, но не представляла себе, как это выглядит. Лисандро отвечал кратко и по сути.
Хилл и пара других, кивали в подтверждении. Черт, я тоже подтверждала, но в голове постоянно крутилась одна и та же мысль: Натаниэль там, внутри, рядом с бомбой. Там Ники. Там Син. Там Дев. Рядом с бомбой! Она крутилась снова и снова, пока они задавали свои умные вопросы и получали на них ответы. Как навязчивый мотив, застрявший в голове, с ритмом: бомба, бомба, бомба. Ожоги — единственное, что не способны исцелить оборотни. Их может убить серебро, клыки и когти других серхсуществ могут их ранить, но если они выживают, то могут восстановить большинство повреждений. Огонь — единственное, что наносит непоправимый ущерб. Фактически, большинство оборотней сгорают быстрее, чем люди, и почти без остатка.
Я вспомнила, как видела в прошлом году вервольфа, сгоревшего из-за того, что слишком близко находился к запущенной ракете. Человеческая форма исчезла в огне, он пытался перекинуться, чтобы исцелиться — но все равно сгорел, застряв меж двух своих форм, черным ужасным призраком. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы не увидеть вот так же Натаниэля, или Сина, или Никки, или Дева.
— Анита может это сделать. — Мне пришлось сосредоточиться, чтобы понять, что это Прайд.
Я моргнула, глядя в это красивое лицо, так как Дев, как-никак, приходился ему кузеном.
— Что? Что я могу сделать?