— То есть они приглашали бы женщин, если бы ты нормально к этому отнеслась? — спросил он.
— Да… — произнесла я, замолчала, а потом добавила, — Знаешь, что-то слишком мы углубились в мою личную жизнь.
— А я совсем не против, — вставил Зебровски. — Это больше, чем обычно ты рассказывала мне.
Я нахмурилась.
Он поднял руки, словно говоря «Сдаюсь».
— Эй, просто высказываюсь.
— Помести девушку в середину, и ты уже не гей, так что ли? — сказал Брайс, но звучал более озлобленно, чем должно быть в таких теоретических дискуссиях.
— У тебя с кем-то недопонимание в этих вопросах? — спросила я.
Он снова посмотрел на свои большие ладони.
— Можно сказать и так.
Зебровски тихо усмехнулся.
Я пристально на него посмотрела.
— Скажи об этом, пока сам себе не навредил.
Он ухмыльнулся.
— Просто представил всех вас гетерогибких.
Если бы он только пронюхал про Джейд, насмешки стали бы беспощаднее, но я покачала головой.
— Не ври. Ты не думал обо мне в этом смысле годами, если вообще когда-либо думал. Ты один из самых счастливых женатиков, каких я только встречала.
— Анита, перестань поганить мой имидж. Я конторский распутник.
Брайс засмеялся. Мы оба развернулись к нему.
— Я подумал, что если ты нормально относишься к личной жизни Аниты, может и с моей у тебя тоже проблем не возникнет, и я полагал, что Аните будет все равно.
— На что похожа твоя жизнь дома? — спросил Зебровски. — Тебя тоже дома ожидает гарем из красавчиков?
Брайс покачал головой.
— Если бы.
— Встречаться со столькими людьми одновременно, намного труднее, чем кажется, — ответила я.
— Неприятности в раю? — спросил Зебровски.
Я нахмурилась и тяжело вздохнула.
— Просто скажем так, что я начинаю подозревать, что хорошего бывает слишком много. — Я ждала, что Зебровски сделает очередное колкое замечание, но он молчал. Я посмотрела на него и его лицо стало серьезным, что было на него не похоже.
— Что? — спросила я, и даже для меня это прозвучало подозрительно.
— Я никогда не видел тебя такой счастливой, как в последние пару лет, Анита. Неважно, что ты делаешь, но это работает. Это делает тебя счастливой.
— И? — спросила я.
— И мне не нравиться слушать, как ты пытаешься все испортить.
— Я не пытаюсь все испортить, Зебровски, просто у меня новый мальчик, который забился в истерике, увидев тела по телику. Видимо, до сих пор он не подозревал, насколько опасна моя работа.
— Я как-то не задумывался о том, что тебе приходиться объясняться о твоей работе со всеми новыми бой-френдами. Меня охватывает уныние об одной только мысли об этом. Мне и с одной Кейти-то нелегко приходиться. — Он снял очки и начал тереть глаза. Оказалось у него были утонченные черты лица, которые я не замечала, когда он был в них.