- Ага. Он припомнит мне тяжелый рюкзак и красного дракона – застонала я.
- Лешка тебе ничего не припомнит – уверила меня Марго.
- Мне б твою уверенность – я была на грани отчаянья.
- Лер, хватит себя хоронить. Посмотри на все с другой стороны: ты побывала на балу, спасла дядечку – жизнь прекрасна.
- Марго – простонала я.
- Лерка, если не перестанешь, позвоню Лешке, и он примчится к тебе домой и будет спать, как верный пес у твоей кровати, охраняя твой сон – решительно заявила Марго.
- Не надо. Я уже успокоилась – зная Лешку, он мог приехать. Мне лишние проблемы с мамой были не к чему.
- Споки ноки – пропела Марго.
- Споки – ответила я вздыхая
- Жень, перестань, родители за дверью – я пыталась обуздать своего парня, который так и норовил заключить меня в свои крепкие мужские объятья.
- Лер, когда это нас с тобой останавливало? – он с ехидной ухмылкой схватил меня за локоть и привлек к себе.
Поцелуй был долгий и сладостный, а еще закружилась голова от недостатка кислорода и комната поплыла перед глазами. Как же было чудно видеть интерьер в расплывчатом виде: темно-медные шелкографические обои с изображением огромных цветов пионов, сейчас выдавали мне букеты. Причем под разным углом цвет обоев и самих цветов менялся от медного до красно-зеленого, поскольку цветы были красными с зелеными листьями (особенность шелкографии: преломлять свет и быть хамелеоном).
Двуспальная кровать с пышным одеялом, заправленная постельным бельем золотистого цвета с изображением китайского дракона, цветов сакуры и иероглифами казалась еще больше и пышнее. Вместо одной плазмы, мне виделись две. Люстра в виде колокольчика нежного желтого цвета тоже двоилась, причем она то раздваивалась, то снова становилась обычной. Наконец мое зрение восстановилось, и мозг заработал на нормальной частоте. Я чуть не придушила Женьку (конечно шутя), когда почувствовала себя снова полноценным человеком. Мы лежали на кровати и смотрели друг на друга, улыбаясь.
- Деньги гони? – он протянул ко мне руку.
- Я тебя не понимаю – удивилась я.
- Ты маме моей должна заплатить – не унимался Женька, пытаясь отобрать красную пятитысячную купюру, неожиданно появившуюся в моей руке.
- Я не помню сколько и зачем. Объясни – смеясь, спросила я.
- Ну и память у тебя Лерка девичья – он выхватил деньги.
Я проснулась и ужаснулась тому, что увидела: чужая квартира, хотя что-то знакомое в очертаниях комнаты было. Рядом лежал парень, укутанный в одеяло.
- Блин, Лерка – прошептала я. – Уже просыпаешься в чужой постели. Давай делай ноги отсюда и поскорее – уговаривала и корила я саму себя.