«Еще чуть-чуть, еще чуть-чуть, уже почти, уже над ней!»
Перемахнув через автофургон, Ева резко и жестко приземлилась прямо перед ним и, круто развернув машину, перекрыла дорогу.
За секунду перед столкновением она успела разглядеть лицо напарницы, страх, злобный оскал. Женщина крутанула руль, но было поздно.
Фургон врезался в ее машину в районе заднего крыла, так что та отлетела в сторону, бешено вращаясь вокруг собственной оси. Скрежет металла заглушил хлопок раскрывшихся подушек безопасности. Ева услышала, как фургон с грохотом врезался во что-то еще, рывком отодвинула кресло водителя назад и выбралась из машины.
Фургон протаранил еще одну машину, залез на бордюр и, накренившись, замер двумя колесами на мостовой, двумя на тротуаре.
Выхватив оружие, Ева приблизилась.
— Руки! Покажи руки!
Она подскочила к двери водителя, за спиной послышался топот подоспевших копов.
— Руки на руль, мать твою, быстро!
— Я ранена!
— Положи обе руки на руль, или я тебя еще не так раню!
Женщина выполнила приказ, и Ева увидела кровь у нее на руках.
«Рассечение на лбу», — машинально отметила она, распахнув дверь и увидев, как кровь заливает лицо женщины.
Без тени сочувствия Ева рывком выдернула ее из машины и, развернув, прижала лицом к борту.
— Что вы делаете? Я ранена! Вы мне машину разбили. Вызовите «Скорую»!
— Вызывайте перевозку, — распорядилась Ева.
— В груди больно, — просипела женщина. — О господи, у меня ребра сломаны. Ужасно болит голова!
— Ага-ага, — сказала Ева, надевая ей наручники. — Вы арестованы. — Женщина зашаталась, и ей пришлось ее поддержать.
— Что вы такое говорите? Я ничего не делала, — сказала та, добавив к сиплому дыханию плачущие интонации. — Вы меня подрезали!
— Как бы мне для начала тебя назвать? Сестра Сьюзен? Сарайо Уайтхед? Или Сильвия Прентисс, раз уж ты сегодня в этом амплуа?
Она повернула женщину лицом к себе, мимоходом отметив, что в аварии та разбила свои солнцезащитные очки.
— Как себя ни назови, ты попалась.
Она сорвала с нее очки и бросила одному из полицейских.
В ответ та глянула на нее с неподдельной, слепой ненавистью.
— Да пошла ты! Ничего у тебя на меня нет. Ты сама — ничтожество!
В глазах у Евы потемнело, все зашаталось, колени едва не подогнулись. Ее бросило в жар, словно удушающая волна прокатилась от подошв до макушки, так что по всему телу мгновенно выступил пот.
Она вспомнила.
— Лейтенант, лейтенант Даллас, — позвала Анналин, взяв ее под руку. — Вам нужно сесть. Вы сильно ударились.
— Я знаю, кто ты, — глухим от шока голосом произнесла Ева. — Я знаю, кто ты!
— Ни хрена ты не знаешь, — сказала женщина; внезапно глаза ее закатились, она упала в обморок и рухнула бы на мостовую, но Ева рывком поставила ее на ноги.