Вероника зашторила окна, зажгла свечи, включила музыку, тягучую, обволакивающую… Вино в бокалах искрилось золотом, золотые искорки прыгали в глазах Вероники. У Сергея голова шла кругом, и он давно бы начал подкоп под шикарное тело молодой женщины (действовать надо, а не загорать, как в прошлый раз!), о которой столько мечтал, которая снилась ему чуть ли не каждую ночь, но не делал этого по одной простой причине: Вероника принимала его за другого! Это не его, а того невзрачного на вид мужика она пригласила к себе домой. Это не он, а тот сидит за столом, набивая себе желудок всякими кулинарными изысками. И если Сергей сейчас дотронется до Вероники, то это дотронется не он, а, опять же, тот!
— А кто здесь еще живет? — спросил Кузьмин, чтобы отвлечься от невеселых мыслей.
— Родители. Они сейчас на даче… Потанцуем? — неожиданно предложила она.
Вероника поднялась. На ней был все тот же короткий шелковый халатик, подвязанный тонким пояском. Сергей уставился на узел, которым был завязан поясок.
«Если дернуть, полы разлетятся в стороны, — пронеслось в мозгу. — Интересно, какое у нее белье? Или она вообще без белья?»
Эта мысль тупо и сладко ударила в голову. Сергей поднялся, ощущая себя пьянее раз в десять, чем должен был бы быть после выпитых двух бокалов вина. Вероника сразу прильнула к нему всем телом, и Кузьмин чуть не закричал от того острого наслаждения, которое захлестнуло его. Нет, ничего порочащего его как мужчину не произошло, но то, что он испытал, стоило рядового оргазма, десяти таких рядовых оргазмов. Его словно осветили изнутри каким-то необыкновенным божественным светом, и все, что под этот свет попало, вдруг запело, тоненько, пронзительно…
— Поцелуй меня, — щекоча, шепнула Вероника в самое ухо.
— Не могу, — так же шепотом ответил он.
Тут, как нельзя кстати, музыка, под которую они танцевали, закончилась, началась другая — быстрая. Они снова оказались за столом. Вероника поправила халатик, старательно избегая его взгляда.
— Еще вина? — спросила она.
— Еще немного, и я бы на тебя набросился, — признался он.
— Так что же не набросился? — спросила Вероника и на сей раз твердо посмотрела в его глаза.
— Это проверка?
— Какая проверка?! — вспыхнула она.
— Если бы я набросился, то я не тот, кто тебе нужен, так?
— Скажи лучше, что я тебе не нравлюсь. Что ты все придумал.
— Глупая… Да знаешь ли ты, что я… Эх, да что говорить? Ты же сама все видишь!.. С тех самых пор…
— Каких еще пор? — явно намекая на другой смысл слова, спросила она. И это ее выдало.
«Она стесняется сама себя, — понял Кузьмин. — С чего бы это?»