— Мы примем всех, кроме Германа Амала, — просто сказал он. — И ты знаешь почему.
Оттон не стал спорить. Со стороны русколанов честнее было отказать в гостеприимстве верховному вождю готов, чем впустить его на свои земли, а потом казнить по воле своих богов. Уже по выходе из шатра воеводы Валии рекс Оттон вдруг столкнулся нос к носу с человеком, которого он никак не ожидал здесь встретить.
— Патрикий Руфин?! — воскликнул он удивленно.
— Рад тебя видеть живым и здоровым, рекс Оттон, — обнял за плечи старого знакомого римлянин.
Впрочем, в человеке, заросшем черной курчавой бородой, далеко не каждый признал бы молодого нотария, служившего когда-то императору Валенту. Оттон не видел патрикия восемь лет и был поражен произошедшими с ним переменами. Руфин ни одеждой, ни манерами не отличался от русколанов. У бедра его висел тяжелый меч, явно не римской работы.
— Подарок борусов Световлада, — пояснил он вестготу. — Работа ружских оружейников.
— А каким ветром тебя занесло к русколанам?
— Хочу устроить судьбу своей воспитанницы Констанции, — усмехнулся Руфин. — Подыскиваю ей жениха. Собственно, уже нашел.
— Констанция — это та маленькая девочка, дочь императора, которую мы вырвали в Риме из рук комита Федустия?
— У тебя хорошая память, рекс, — охотно подтвердил патрикий. — Теперь бутон распустился в прекрасную розу и требует тщательного ухода.
— И кто он, будущий обладатель этого сокровища?
— Боярин Гвидон.
— Достойный выбор, — кивнул Оттон. — За Гвидоном твоя воспитанница будет как за каменной стеной.
— Кудесница Власта придерживается того же мнения.
Упоминание о кудеснице богини Лады заставило Оттона насторожиться. Похоже, Руфином двигало не только желание отдать свою воспитанницу за хорошего человека. Все-таки речь шла не о простой девушке, а о дочери императора. И вокруг юной Констанции уже выстраивалась сложная интрига с далеко идущими последствиями. Впрочем, тонкую игру патрикия и кудесницы запросто могла поломать грубая сила в лице кагана Баламбера.
— Гуннская орда, покончив с герулами и боспорцами, непременно повернет на Русколанию, — мрачно предрек Оттон. — А потом хлынет на Дунай всесокрушающей волной.
— Гунны так сильны? — нахмурился Руфин.
— С каждой победой они становятся все сильнее. Ибо поверженные племена переходят на их сторону.
— Может, это и к лучшему, — сделал неожиданный для рекса вывод патрикий.
— Почему?
— В мутной воде всегда проще ловить рыбу, — усмехнулся Руфин. — Я не спросил тебя о Придияре?
— Похоже, свою рыбу он уже отловил, — вздохнул Оттон. — Я не видел его со дня битвы у Днепра. Там полегло пятьдесят тысяч готов. Это наша плата за твою хорошую рыбалку, патрикий.