— Руфин? — задумчиво протянул Софроний, жестом приглашая гостей садиться. Префект Константинополя принимал гостей по-домашнему, без излишнего в подобной ситуации официоза. И одет он был в простую белую тунику, расшитую золотым узором на груди. Софроний богатством похвастаться не мог, и даже дворец, в котором он сейчас привечал гостей, достался ему в качестве приданого за благородной Целестиной, бездетной вдовой патрикия Кастриция. К сожалению, немалые сбережения Кастриция, на которые Софроний рассчитывал, пропали вместе с патрикием в смуте, разразившейся на просторах империи. Вот и приходилось молодому префекту, которому совсем недавно перевалило за тридцать, выворачиваться наизнанку, чтобы поддержать достоинство чиновника первого ранга на должной высоте. Конечно, Софроний брал взятки, но, памятуя о своем невысоком происхождении, делал это крайне осторожно, боясь навлечь на себя гнев императора. Немало средств уходило у Софрония на содержание жены, особы легкомысленной, но влиятельной. Прекрасную Целестину многие за глаза называли блудницей, но справедливости ради следует заметить, что супруга префекта знала себе цену и если изменяла мужу, то только с особами очень высокого ранга. Тем не менее годы брали свое, и даже первой красавице Константинополя не удавалось сохранить свою привлекательность на прежнем уровне. Сильные мира сего теряли к ней интерес, что не могло не сказаться в будущем на положении ее мужа. А Софроний был слишком умным человеком, чтобы этого не понимать.
— Ты ведь был с ним хорошо знаком, сиятельный Софроний, — напомнил хозяину комит.
— Да, — не стал спорить префект, благо в зале, обставленном с похвальной скромностью, не было лишних ушей. — Хотя друзьями мы, разумеется, не были.
Тем не менее Софроний с большим вниманием выслушал рассказ Пордаки о его злоключениях в Риме. Упоминание о казне императора заставило Софрония насторожиться, а уж когда бывший префект анноны вскользь сделал предположение, что вместе с золотом Прокопия спрятаны и сокровища его ближайших сподвижников, префект Константинополя вскочил с места и нервно закружил вокруг фонтана, дарившего прохладу обитателям дворца в этот довольно жаркий для мая день.
— А ты уверен, светлейший, — обратился Софроний к Пордаке, — что свое золото Кастриций спрятал именно в Маркианаполе?
— Или в Адрионаполе, — дополнил хозяина римлянин. — А где же им еще быть, сиятельный? Ведь Кастриций сопровождал Прокопия до смертного часа. Но в разгромленном лагере мятежников золота не нашли.
— Это правда, — поддержал Пордаку комит Лупициан. — Я могу это засвидетельствовать со всей ответственностью.