Торг длился довольно долго, и Руфин уже начал терять терпение. Агилон оказался очень прижимистым человеком, а легионер-римлянин, судя по всему, не уступал ему в жадности. К тому же он успел сообразить, насколько важны два этих пленника для магистра-изменника. Дважды Агилон выказывал явное намерение прекратить торг и дважды возвращался с полдороги. Наконец стороны пришли к соглашению, и Агилон отправил одного из своих подручных за золотом. Руфину и Фронелию ничего другого не оставалось, как только надеяться и ждать.
Посланец вернулся с довольно увесистым кожаным мешочком. Агилон провожал уплывающее из рук золото такими глазами, словно у него вырывали из чрева печень. Зато легионеры остались довольны сделкой и даже помогли Фронелию и Руфину подняться с земли. Патрикий вдруг почувствовал в своей правой ладони рукоять кинжала и мгновенно сжал пальцы. Судя по всему, это был дар легионера-римлянина земляку. Руфин спрятал оружие в рукав туники и решительно шагнул вслед за Агилоном.
До рассвета оставалось все ничего, и бывшему магистру следовало поторапливаться. Руфин и Фронелий были слишком известными людьми, чтобы водить их по лагерю, освещенному кострами.
— Нам нужны кони, — тихо прошептал в спину Агилону молодой патрикий.
— Я уже отдал распоряжение, — столь же тихо отозвался тот.
И коней действительно привели. Но Руфин почти не сомневался, что сесть в седла им с Фронелием не позволят. Агилона сопровождали четверо подручных, вооруженных мечами. По меньшей мере одного из них предстояло убить Фронелию. От бывалого римского солдата следовало бы ждать и большего, но вряд ли раненое плечо позволит магистру пехоты проявить свойственную ему прыть. В себе Руфин тоже был не слишком уверен. Все-таки удар по голове не прошел для него даром, и он по-прежнему чувствовал слабость в ногах.
Магистра Агилона, облаченного в дорогой шерстяной плащ, никто из легионеров не посмел ни окликнуть, ни тем более остановить. Он практически без помех вывел пленников за пределы лагеря. Место было удобным как для бегства, так и для убийства. Агилон остановился на краю оврага и, резко обернувшись, выбросил руку вперед. Однако Руфин заранее приготовился к такому обороту дела. Кинжал предателя лишь слегка оцарапал ему шею. Зато удар самого патрикия оказался точен. Клинок, подаренный легионером, вошел Агилону прямо в сердце. Справа тоже раздался предсмертный хрип, но Руфину было не до покойника. Он резко обернулся и вогнал кинжал в живот еще одному потенциальному убийце, уже до половины вынесшему меч из ножен. Через мгновение этот меч перешел в руки Руфина. Левой рукой он метнул кинжал в горло варвара, державшего в поводу двух коней, а потом прыжком настиг своего последнего врага и обрушил на его голову меч. Все это было сделано настолько быстро, что Фронелий едва успел придержать коней, рванувшихся было в сторону. Руфин бросился ему на помощь, и общими усилиями они сумели обуздать норовистых жеребцов.