Она подняла брови, иронично улыбаясь:
— Да? Так они еще и благодетели?
— Благодетели?..
Ирония Долли задела Теда. Он сжал руками край кухонного стола, на котором в беспорядке была разбросана грязная посуда, наклонился к ней и сказал:
— В таком случае я расскажу, над чем работаю… Я представляю интересы четырнадцатилетнего мальчика, который выстрелил и ранил отца в нескольких шагах от своего дома. По версии обвинителя, он сделал это с холодным расчетом. Но я не думаю, что это было так. Отец в течение долгого времени издевался над его матерью, при этом нередко перепадало и сыну. А мать не нашла ничего лучшего, как настраивать сына против мужа, сделав ребенка орудием своей мести и представ в положении двойной жертвы. Во всяком случае, ее по закону не за что привлечь к суду. Во всем якобы виноват испуганный подросток, решивший из чувства справедливости отомстить отцу за свое и материнское унижение. Так эту историю я собираюсь донести до присяжных и, насколько возможно, показать, какой вред могут нанести родители самим себе, если будут подобным образом относиться к своим детям. Я уверен, что будет несправедливо, если мальчик подвергнется судебному наказанию. Это может сломать всю его жизнь. И ради этого ребенка я целые дни и ночи работаю над этим делом.
С ноткой сарказма в голосе Долли сказала:
— Оказывается, ты не совсем бесчувственный человек.
— Умоляю, не надо так говорить.
— Ты сохраняешь свои лучшие качества только для своей работы.
— Если бы ты была внимательнее, то смогла бы заметить, как я отношусь к своему сыну.
— Ты очень хороший отец, — великодушно согласилась Долли, одарив его натянутой улыбкой. — Только к одной личности ты относишься небрежно — это к самому себе.
Она окинула взглядом пространство вокруг себя.
— Я помогу тебе убрать со стола, если ты не возражаешь.
— Ты, кажется, пришла сюда за Робертом?
Она сжала пальцы за спиной и, решившись, предложила:
— Да, чтобы взять его в парк. Мы могли бы все вместе пойти туда, после того как наведем здесь порядок.
— Долли, я должен предупредить тебя, что ты не найдешь отклика на свои чувства.
— Я собираюсь игнорировать твое предостережение.
— Боюсь, тебе будет больно.
— Я не верю этому.
— Тогда ты будешь выглядеть глупо, — сказал он коротко.
Они в упор, точно противники, смотрели в глаза друг другу.
— Ты говорил, что восхищаешься моей честностью, но одновременно ты не любишь, когда я говорю правду, — в отчаянии крикнула она. — В последние несколько минут я обнаружила, что ты отнюдь не бесчувственный человек… И тогда… ты не был в состоянии скрыть от меня свою страсть… когда мы танцевали с тобой на вечере.