Над креслом на мгновение появилось прозрачное морщинистое лицо. Глубокие темные глаза сурово посмотрели на Гошку. Лицо качнулось, недовольно повернулась голова. Как бы намекая, что не стоит об этом думать.
Пока Снежкин шевелил мозгами, Гребень взял скрипку и осторожно положил ее в футляр.
— Уходи, — произнес он глухим голосом. — Теперь перед занятиями я буду закрывать окно.
Вот и все.
Гошке ничего не оставалось, как встать и уйти. Своего он добился. Гребешков больше доставать его не будет.
Но что-то мешало Снежкину просто встать и уйти. Была во всей этой ситуации странность, которую Гошка не мог понять.
Удивительный призрак в углу, скрипка…
Скрипка!
Снежкин встал. Пару раз хлопнул себя по штанине, стряхивая невидимую пыль.
— Слушай, Гребень, — как можно равнодушней начал он, — откуда у тебя эта скрипка? Раньше ведь другая была.
Валерка щелкнул замками футляра, покрутил колесиком кода.
— Уходи, — повторил он, упрямо сжав губы. — Ты мне мешаешь заниматься.
— Ой, подумаешь… — протянул Снежкин, борясь с сильнейшим желанием врезать Гребешкову между глаз, отнять инструмент, чтобы потом в каком-нибудь тихом месте выяснить, что с ним не так.
— Уходи! — В глазах у Валерки появился нехороший блеск.
— Иду уже! — Гошка тянул время. Гребешков держал футляр в руках и, судя по всему, не собирался с ним расставаться.
— Слушай, тебя там мама, кажется, зовет, — как можно уверенней попытался соврать Снежкин.
— Мама ушла в магазин, — ледяным тоном отрезал Гребень, внимательно следя за каждым движением соседа.
«Ладно, — решил про себя Гошка. — Не сейчас, так потом когда-нибудь я до этого Вивальди доберусь!»
В музыке он особенно не разбирался, но имена композиторов знал, потому что папа любил ставить талантливого соседа в пример непутевому сыну.
— Вот, уже Моцарта разучивает, — говорил он, солидно покачивая головой в такт музыке, влетающей в окно. — А это Шуман, — восторженно произносил он через несколько минут. — Тоже хороший композитор. Георгий, ведь ты не бесталанный человек! Займись чем-нибудь!
И Гошка шел заниматься чем-нибудь во двор.
Ну не любил он музыку, тем более классическую! Что теперь с этим поделаешь?
Во дворе на лавочке, задрав голову, сидела Цветочница и внимательно разглядывала фасад их дома.
— Чего это ты сюда зачастила? — грубо спросил Гошка.
Будь они в каком-нибудь другом месте, он бы побоялся близко подойти к Наташке. В любом другом месте она бы его просто не заметила. А здесь, во дворе, он был у себя дома и мог спрашивать кого угодно о чем угодно. И даже такая красавица, как Наташка, должна была ему ответить.